быть… С каждой секундой ледяные нити ужаса все больше и больше сковывали девочку, мешая дышать, отнимая воздух.
- Остановись, Беляна. Она не хотела с тобой спорить! – в тот момент, когда у Василисы сердце готово было разорваться от страха, между ней и берегиней появился Ваня. Его, обычно тихий голос, показался Лисе оглушительными раскатами грома. – И… это вовсе не то, что ты хотела сказать, и не то, что ты прочитала, не так ли? Зачем ты ее пугаешь?
- Глупых детей нужно учить… Ваня. Не стоит им увлекаться гаданиями. Не стоит стремиться заглянуть в свое будущее – это опасно, - берегиня опять обернулась к Василисе. - Увидеть будущее нельзя, но можно его себе накликать. Каждый раз, когда ты гадаешь, не важно, каким образом, ты выбираешь себе лишь одну дорогу вместо тысячи, которые полагаются тебе по праву. А что будет, если эта одна дорога будет короткой и закончится обрывом? Я тоже об этом не думала тогда, давно. А теперь уже поздно… Я ничего тебе не скажу, девочка, вырастешь, все сама узнаешь. Запомни одно: оперение сойки куда краше, чем наряд соловья, вот только никогда ее голос не скрасит предрассветное небытие.
- И что это значит? – озадаченно посмотрела на нее Василиса.
- Вырастешь, узнаешь. А теперь, до встречи, милые дети! До скорой встречи!
Берегиня отвернулась от своих юных собеседников, подошла к березке, обняла ее и словно растворилась в воздухе.
- Ушла, - сказал Димка, выдержав некоторую паузу. – А она красивая, - добавил он.
Ваня улыбнулся, ловко перепрыгнул речку и подал руку Василисе.
- Теперь нам придется остановиться, разжечь костер и просушить твои кроссовки, - сказал он ей. – Без этого ты себе все ноги сотрешь.
- Ну вот, - расстроился Димка. – Вот и погуляли до Затоки. Застряли напротив дома. Не могла перепрыгнуть?
Василиса покраснела.
- Мне интересно было…
- Ничего страшного, сейчас жарко, костер разведем, за час все высохнет, - успокоил друзей Ваня. - Пойдем, неподалеку есть разрушенный мост и шалаш – там иногда пастухи отдыхают.
До моста оказалось рукой подать. Через несколько минут, пройдя вдоль реки, ребята вышли на поле. Здесь русло Осьмы раздавалось вширь, образуя бочаг, через который некогда был перекинут бревенчатый мост. Одна из его несущих балок обрушилась в воду, поэтому передвигаться по нему можно было только очень осторожно и по одному. Впрочем, этого и не требовалось – шалаш обнаружился на том же берегу, на котором находились ребята.
- Ступай в шалаш и сними кроссовки и носки. Димка, за хижиной сложен хворост и дрова – тащи все сюда, - распорядился Ваня и захлопотал возле кострища. Вскоре над сухой древесиной уже полыхал маленький веселый огонек. Ваня притащил две рогатины и ввернул их в землю, на некотором расстоянии от костра. Затем развесил на них василисину обувь и носки, от которых вскоре повалил пар. Около костра сидеть жарко, потому ребята дружно устроились на соломе, выстилающей шалаш. Он стоял в тени деревьев, поэтому здесь было даже прохладно, что, безусловно, радовало.
- Ваня, а кто такие берегини? – спросила Василиса. – Я встречала упоминания о них в книгах, но там они вроде как русалками были. Как становятся берегинями?
- Да, точно, расскажи про Беляну? И как вы с ней познакомились? – тут же встрял неугомонный Димка.
Ваня помолчал немного, задумчиво вертя в руках соломинку, потом неохотно ответил:
- У меня бабушка ведунья… Она всю окрестную нечисть знает. Хотя слово это не очень правильное. Для кого нечисть, а для кого и самая настоящая чисть. Места здесь древние. А до христианства тут тоже много чего было. Вот и Беляна, к примеру. Какая из нее нечисть? – он склонил голову к друзьям и тихо сказал, словно опасаясь, что его услышат. – Бросил ее жених накануне свадьбы. А она его любила. Ей гадалка в детстве предсказала, что смерть ее настигнет до того, как станет она чьей-то женой. Вот Беляна и решила… Взяла поясок, да нашла в лесу березку… А так, может еще бы пожила.
- Ужас какой. И давно она так мыкается? – спросила Василиса.
- Очень давно. Уже и сама не помнит. Впрочем, здесь она бывает лишь в Русальную неделю. Отпускают ее из Ирия погулять, вместе с другими русалками.
- Ирий? Это рай, в смысле? – уточнила Лиса. – А разве Беляна русалка? Ты же сказал, она берегиня.
- Русалка и берегиня – это как бы почти одно и то же, но не совсем. Сейчас объясню… - Ваня нахмурился, пытаясь подобрать правильные слова. - Раньше, когда этот мир был еще совсем молодым, была одна единственная берегиня и ее звали Ладой. Она была богиней… Одной из самых главных и сильных. Говорят, будто именно она и была прародительницей всей жизни. Но потом, люди предали старых богов. В ответ те лишили людей своего покровительства и ушли далеко-далеко. И Лада тоже покинула этот мир. Но это были великие боги, а те, что поменьше, а то и вовсе не боги, а всего лишь их создания, остались здесь. Кто-то сгинул, а кто-то живет и поныне. Берегини тоже остались. А русалки появились позже. Они бывают двух видов – те, которые утопленницы, и те, которые… ну в общем, которые удавились. Различают их по цвету волос – у удавленниц они зеленым отливают, а у утопленниц – в синь отдают. А еще у одних русалок в волосах можно различить березовые листья, а у других – водоросли. Так становится понятно, как и какая приняла свою погибель… Берегини же утопленницами, как правило, не бывают…
- Подожди, я что-то совсем ничего не понимаю. Так Беляна – это кто – берегиня или русалка? – перебила его нетерпеливая Василиса.
- Я еще не закончил. Дослушай и все узнаешь, - невозмутимо ответил ей Ваня и продолжил рассказ. – Берегинями становились девушки, почитающие древних богов. Русалками же – погибшие христианские девушки. Берегини немного иначе воспринимают этот мир, потому они, как правило, добрей русалок. Они могут пожалеть тонущего человека и помочь ему доплыть до берега, могут вывести заблудившегося. Они ценят жизнь других людей. Русалкам же только бы посмеяться. Впрочем, они тоже ничего, с ними весело…
- Интересно, а я в кого бы могла превратиться? – задумчиво спросила его Лиса, наматывая на палец рыжеватую прядь своих волос. – Я не крещеная, но и в языческих богов я не то, чтобы верю…
- А давай ты ни в кого превращаться не будешь? - поспешно оборвал ее Ваня. – Думай, что говоришь! Вечно вы, девчонки, глупость какую-то сморозите. Чтоб стать берегиней или русалкой тебе умереть нужно. Оно тебе надо?
- Не надо, - поскучнела Василиса.
- Вот и я тоже так думаю! – повеселел Ваня.
- А русальная неделя – это что такое? – задал Димка следующий вопрос.
- Это неделя накануне праздника Купалы. Вот только люди уже давно забыли, когда точно она празднуется. Они и купальскую ночь празднуют не в то время, в какое надо.
- И в какое же надо? – иронично спросил Димка. – Ты сам-то знаешь?
- Конечно. Это ночь на двадцать первое июня. А люди празднуют в ночь на двадцать четвертое. Праздник-то изначально был приурочен к самой короткой ночи в году. Так что и настоящие русалии проходят вовсе не с девятнадцатого на двадцать четвертое июня по старому стилю и даже не с первого по седьмое июля – по новому. Настоящие русалии проходят с пятнадцатого по двадцать первое июня. И именно так.
- Сегодня, кажется, как раз пятнадцатое? – сказала Лиса.
- Верно. Беляна как раз недавно появилась. Утром… А вечером у меня будет еще один сюрприз. Вы удивительно вовремя успели. Приехали бы в конце июля – многое бы пропустили, - сказав это, Ваня встал, подошел к костру и повернул василисины кроссовки другой стороной, чтоб равномерно подсыхали.
- Еще сюрприз? А какой? – Лиса никогда не оставалась равнодушной к сюрпризам.
- Вечером узнаешь. Иначе можно все испортить! – ответил непреклонно Ваня.
Василиса заерзала, но поняла, что мальчишку расколоть не удастся и упорствовать не стала.
- А Беляну никак нельзя спасти? – неожиданно спросил Димка.
- Спасти? А от чего ее спасать? – удивился Ваня.
- Ну ее душа мучается, страдает. Так в книгах пишут. Все привидения хотят освободиться, - ответила
