заставив платить других за свой комфорт и спокойствие.
- Чего ты от меня хочешь? – зарычал Иван. Глаза его сверкнули зеленым. – Что я, по-твоему, должен сделать?
- Помочь ей, конечно, - невозмутимо ответил Нав. – Никто не знает, что будет, когда она станет взрослой, но если ты ей сейчас не поможешь, то взрослой она и не станет. Никогда. Понимаешь? И что дальше – раздробишь себя еще не десяток мелких кусочков? А что останется? Что останется тебе? Если у тебя еще есть совесть, она после этого жить тебе не даст, понимаешь? Ты уж, братишка, давай-ка сразу в петельку, да на сосну. И сам мучиться перестанешь, и новых проблем не наплодишь.
- Довольно! Мне надоело выслушивать твои нравоучения. Я подумаю над твоими словами. Это все, что я могу тебе обещать, - сказал Иван раздраженно. – Ты хотел мне еще что-то сказать?
- Нет. Это все, - покачал головой Нав.
- Что же, и для себя ничего не попросишь? – ухмыльнулся Иван.
- Не попрошу!
- А не боишься исчезнуть? Не хочешь назад попроситься?
- Нет, не хочу, - Нав опять поймал взгляд собеседника. – Тебе без меня проще и спокойней. Не в моих привычках навязывать свое общество.
- Вот и поговорили, - Иван встал и поднял свечу. Лицо рыжеволосого ангела начало исчезать в серой дымке.
- Ты поможешь ей? – раздался тихий голос Нава.
- Не знаю, - ответил Иван и погасил свечу.
- Василисушка, ты где была, милая?! – запричитала прабабушка, увидев Ваньку в роли Василисы. - Мы тут все перепугались, да дед сказал, что ты, видно, с Димочкой пошла в Олешь. Что ж не сказала?
Ванька пожал плечами и от смущения спрятал руки в карманы штанов. Димка захихикал, со стороны выглядело забавно. Василиса никогда не прятала руки в карманы, более того, на ее штанах и карманы-то не всегда были, поэтому такой мальчишечий жест выглядел в высшей степени нелепо. Впрочем, бабушка Маша так обрадовалась, что правнучка пришла и все с ней в порядке, что ничего не заметила.
- Пойдемте, анделы мои, к столу, оголодали, поди!
Мальчишки зашли в избу. Бабушка и дедушка уже сидели за столом.
- Лиса, Димка, руки помойте и кушать идите! – скомандовал дедушка, а потом повернулся к бабушке. – Тоня, налей-ка им щей.
Во время обеда Ваня вел себя идеально, даже на взгляд Димки, знавшего о том, что он – не Василиса. Старики сквозь морок ничего не разглядели и были уверены, что перед ними не Ванька, а их внучка Василиса. Ближе к концу трапезы Димка полностью уверовал в то, что все обойдется.
После еды, мальчишки убежали держать совет под старой липой. Эту липу посадил, по рассказам прабабушки, еще ее отец. Дерево с тех пор выросло огромное, могучее и необыкновенно красивое.
Под липой можно было сидеть, не опасаясь, что кто-нибудь подслушает разговор: вокруг росла высокая крапива. Раньше здесь был дом, где жили прабабушка и прадедушка, и где родилась бабушка и ее братья. Теперь он был почти разрушен, сараи вокруг него и вовсе не сохранились, зато крапиве теперь приволье. Любит эта жгучая трава расти на останках деревянных строений.
Мальчишки устроились под липой и стали держать совет.
- Навку я надежно запрятал. Там за ней присмотрят, - рассказал Ваня. – Но меня она не боится – знает, что ничего плохого я ей не сделаю – она же в василисином теле сидит. Словом, навка нам сама ничего не расскажет.
- Давай с другой стороны на это посмотрим, - предложил Димка. – Как вообще можно вернуть Лиску? Ты сейчас забудь про то, чего мы не знаем, и чего у нас нет. Просто объясни, как это вообще делается.
- Да я сам не знаю, - пожал плечами Ваня. – У бабки бы моей спросить, может она подскажет.
- Так пойдем! – тут же подхватился Димка.
- Сейчас поздно уже, твои родные будут беспокоиться, зачем нам это? Завтра с утра сходим. Не нужно пока горячку пороть. Время еще есть.
- Точно? – спросил Димка.
- Точно! – ответил Ваня и, посерьезнев, спросил. – Слушай, мне на ночь нужно будет удрать из дома по делам. Как думаешь, мое отсутствие, точнее, не мое, а Василисы, могут обнаружить?
- Да не, вряд ли, Лиска всегда на крючок запирается в своей комнате и кроме меня ее больше никто будить не ходит. Так что, думаю, ты можешь ночью спокойненько уйти, только не опоздай к завтраку. А ты куда пойдешь? – полюбопытствовал Димка
- Прежде, чем идти к бабке, попробую еще кое-что разузнать, - улыбнулся Ваня. – У своих верных шпионусов!
- Ой, совсем забыл, - Димка хлопнул себя ладонью по лбу. – Пойдем сейчас заберем василискины вещи у дяди Леши и скажем, чтобы он не волновался, я, признаться, утром к нему бегал, от него в первый раз про навок и услышал. Только теперь, конечно, надо его успокоить, пусть лучше думает, что все само собой уладилось.
- Пойдем, - согласился Ваня.
Они встали и, бесстрашно рассекая море крапивы, направились в сторону дома дяди Леши.
Ночью, когда все разошлись по своим комнатам, Ваня направился в комнату к Василисе. Ему предстояло там провести хотя бы полчаса, а лучше, час, дожидаясь, когда все заснут. От нечего делать он завалился на кровать и разглядывал комнату. На старых обоях в самодельных рамках висела пара рисунков. На одном была изображена лесная дорога. Та, что ведет от Емелево к другой деревушке под названием Потапово. Несмотря на свою неопытность, неумелость и совсем уж юный возраст, Василисе весной исполнилось всего лишь двенадцать лет, девочка смогла передать всю прелесть тихой, заброшенной дороги, ведущей в манящую чудесами даль. Ваня даже узнал место, изображенное на рисунке. Полюбовавшись на лесной пейзаж, мальчик обратил внимание на другую картину. На ней красовался серый волк с золотой короной между ушами. Это произведение, следует признать, у Василисы получилось не слишком хорошо. Мордой волк скорее напоминал то ли лошадь, то ли дога, да и ноги получились несколько кривоваты. Видимо, понимая, что портрет не удался, Василиса подписала внизу красивым почерком «Ванечка». Ваня увидев эту надпись сначала хрюкнул, потом расхохотался, отчаянно стараясь при этом никого не перебудить, а потом, вспомнив, что произошло сейчас с этой смешной девчонкой, загрустил. Он встал с кровати и подошел к стене, около которой стоял все еще не разобранный пакет с василисиными вещами, и вытащил из него первое, что попало под руку – лук из ветки орешника. Простой такой детский незатейливый лук – ветка, кору на которой Василиса украсила несложными узорами, да тетива из просмоленной толстой нитки. Вот и все. Ваня повесил лук на гвоздик, специально вбитый для этого в стену. Следом за луком из пакета были извлечены камышовые стрелы в колчане из стебля дудочника. Так они называли огромное зонтичное растение, у которого были массивные полые стебли, разделенные поперечными перегородками на отсеки. Из нижних, утолщенных частей дудочника ребята делали колчаны, а из верхних можно было делать дудки.
На спинку стула вернулась лисья майка. Разукрашенный гуашью воздушный змей вернулся на свою полку, а книжка со сказками – на стол. Последним Ваня вытащил старого медведя. Славная, заштопанная мордочка игрушечного зверенка улыбалась. Одно ухо, видимо, когда-то было оторвано и вновь пришито, но не слишком хорошо, потому теперь забавно оттопыривалось. На лапе намечалась новая прореха. Машка был очень старым. Ваня, совершенно неожиданно для себя, обнял его, и только потом положил на кровать. Он уже понял, почему Василиса никогда не расставалась со своей первой игрушкой. Такой концентрации доброты он не встречал еще ни в одной вещи. Мишка излучал только доброту и нежность.
Ваня хотел пообещать, что вернет его хозяйку, но потом смутился – не девчонка же, чтобы с мягкими игрушками разговаривать, пусть даже такими.
Теперь комната стала такой, какой она была при Василисе. Все вещи вернулись на свои места. Осталось только вернуть саму их хозяйку. Чем Ваня и планировал заняться в самое ближайшее время. Он тихонько вышел из комнаты и подпер дверь старыми вилами так, чтобы она выглядела закрытой, а сам приоткрыл ворота повитя и выскользнул на улицу. Поежился. А потом бегом припустил к лесу.
