Хинец покачал головой:
– Моих соплеменников не очень занимают имперские дела, если они их не касаются напрямую. Уж поверь, если бы мы знали что?то по?настоящему важное, то не преминули бы оповестить об этом кого следует. У моего народа есть печальный опыт того, что может случиться с людьми при потрясениях. Так что, драгоценный мой гуа, сожалею, что смог быть столь мало полезным…
Маг сделал паузу, ожидая, будут ли еще вопросы.
– Скажи, друг Чин, – спросил Крис, мысленно собравшись с духом. – А может ли Элмс быть тем самым Учителем?
Несколько секунд лицо его знакомого оставалось непроницаемым, а затем послышался дробный звук пересыпаемой гальки. Крис не сразу понял, что маг смеялся.
– Уважаемый гуа, – бросил он, закончив смеяться. – Мне казалось, ты по своей природе должен лучше разбираться в природе той силы, что именуют магией и волшебством. Но раз тебе было недосуг вникать в такие мелочи, ничтожный недоучка все же изложит тебе некоторые очевидные истины. Дело в том, что волшебник – это, по сути, невольник своего волшебства. Чтобы быть магом, магией надо не просто заниматься – ею надо жить. Надобно совершенствоваться в избранной области каждый день, не давая себе отдыха. Понимаешь, достопочтенный? Можно быть хорошим целителем, но при этом ты будешь всего лишь хорошим целителем. Сельский чародей может изгонять улиток и саранчу с полей, защищать виноград от… Как это по?латыни? Отморозков?
– Заморозков, – поправила Натали.
– …Но он не сможет, например, вылечить серьезную простуду даже у себя.
Чан?хой снова хихикнул, настолько забавным показался ему этот пассаж.
– Маг, выращивающий эти ваши волшебные кристаллы, будет хорошо выращивать кристаллы, а все остальное делать хуже некуда. Ну… Как же это по?латыни? Скажи, можно ли быть одновременно и хирургом и землекопом? Может ли мышь быть слоном? Может ли червяк быть драконом?
– А все?таки? – настойчиво спросил Лайер, глядя в глаза Чину.
– Если мои жалкие аргументы не убедили преждерожденного, то приведу еще один пример. Пойми, достопочтенный, этот Учитель, кем бы он ни был, – маг исключительной силы… Если он, конечно, существует. А Элмс всего лишь обычный колдун, как я уже сказал. Он кое?что может и еще больше о себе говорит. Но если ты хочешь отыскать Учителя, то ищешь не там.
– Спасибо за приятную беседу, – поклонился Чин, поднимаясь с места. – Рад, если смог быть полезен своему благодетелю.
На полпути к выходу он вдруг остановился перед столиком тоже собравшегося уходить толстяка, на коем так и стояло нетронутое блюдо с зажаренной собачьей тушкой.
– Вы, преждерожденный, дурно воспитаны, – сообщил Чин оторопевшему господинчику. – Видимо, в детстве ваш почтенный батюшка не учил вас вежливости и этикету…
Толстяк выпучил глаза. Его дама тоже заволновалась.
– Вам следует извиниться перед доминусом Лайером.
Усач удивленно взирал на мага, а потом разразился в ответ тирадой аллеманских слов и междометий, среди которых Крис различил лишь «а кто ты такой?!».
– Ладно… – печально пожал плечами Чан?хой и сделал какое?то замысловатое движение пальцами левой руки.
Пару секунд господинчик озадаченно прислушивался к себе, а потом вдруг схватился за живот и, выскользнув из?за стола, трусцой засеменил в сторону туалета…
– Я сейчас, – решительно поднялась и блондинка.
– Ты куда? – оторопел детектив.
– Да так, носик припудрить! – хищно оскалилась его напарница.
Когда через пять минут она вернулась, довольная и веселая, Лайер заметил, что один из ее ноготков сломан…
– Слушай, Натали, – спросил Крис у все еще хихикающей спутницы, когда они уже покинули хинский квартал. – Ты все?таки в людях разбираешься слегка получше меня…
Зеленоглазка надулась от гордости и согласно кивнула.
– Тебе не показалось, что Чин чего?то опасается? И слегка недоговаривает?
– Нет, не показалось, – ответила Куркова, вмиг посерьезнев. – Так оно и есть…
Глава шестая
ЗНАМЕНИЯ (Интерлюдия 2)
Таркун Дерилл, санитар (а по совместительству и ночной сторож) морга Второй Сераписской городской больницы, сидел в своем обиталище и, по обыкновению, гневался на весь мир.
И было отчего обижаться.
Имелся у него за морем, в Мавретании, дом и не бог весть какой, но все же приличный кусок земли и сад. Жил Таркун пусть и не роскошно, но в достатке. И думал, что так и проживет свой век и успокоится на том же кладбище, что его отец, дед, прадед…
Не тут?то было!
Вначале какие?то идиоты, которых он искренне считал своими вождями, захотели отделиться от Империи – как будто и так было плохо! Объявили о создании Независимой Республики Мавретании.
Императорское правительство в Александрии сперва не восприняло все это всерьез. Потом удивилось и рассердилось.
Затем треклятые имперцы вздумали затеять войну с идиотами?вождями, но вместо того чтобы этих идиотов переловить и вздернуть, амнистировали их.
Те, ясное дело, опять взялись за старое. После правители Александрии на деле доказали истинность слов идиотов?вождей, что Империя сгнила до печенок. А именно: вывели войска из почти всей Северной Африки, сказав, что предоставляют неразумных смутьянов их собственной судьбе и воле их болванов?вождей. И наконец вожди доказали, что они и в самом деле дураки и мерзавцы, не поделив власть и из?за этого развязав войны друг с другом.
А в итоге мирный земледелец Таркун Дерилл вместе со своим семейством должен был искать убежища в этой самой Империи и браться за любую работу, чтобы заработать на кусок хлеба для себя, своей больной жены и своих невесток с внуками. Потому как в семье он единственный взрослый мужчина. Три его сына погибли во всех этих войнах. Один – сражаясь против Империи, второй – за нее, а третий – пытаясь воспрепятствовать бандитам забрать последнего вола…
Но Великий Нгаа милостив – позволил добраться на старой паровой калоше до Сераписа, получить статус беженца (помог запасливо сохраненный в тайнике паспорт подданного Pax Rоmanum) и даже какую?то пенсию. Глядишь, доживет свой век спокойно, с родными.
Он поселился здесь же, в морге, в чуланчике. Поставил списанную больничную койку, пару самодельных табуреток. Варил себе еду на газовом рожке, которым каморка и освещалась.
Иногда к нему приходил больничный сторож Гай Юлий – одноногий ветеран самой первой из Мавретанских войн, и они играли в нарды и шашки да вспоминали края, обоим им памятные.
Размышления санитара прервал дребезжащий звук дверного колокольчика.
– Ну, кто там? – осведомился Таркун, по въевшейся еще на родине привычке пододвигая на всякий случай топор.
– Открывай!
Это был его знакомый, британец Гавейн, водитель больничной «труповозки».
– Привез тебе, старый африканский перец, нового постояльца.
– Кого ж на этот раз? – справился санитар, бряцая ключами и отпирая дверь последнего пристанища для очередного несчастного.
– Да так, пьяница какой?то. Вывалился из окна после десятой бутылки пива, и башка вдребезги.
– Это не так плохо, – пробурчал мавр.
По крайней мере, покойник свежий, вонять не будет, тем более что со льдом проблемы – единственный больничный холодильный агрегат, допотопная «Скандия», еле?еле справляется, а на новую отцы города денег не дают. Вот пару недель назад привезли сразу трех давних утопленников – так хоть из морга беги, под деревом ночуй.
