– Итак, достойные, не будем говорить долго. Затеянное нами дело под угрозой. Нас предали! Причем предатель находится не где-нибудь, а аккурат среди нас…
Он обвел взглядом всех собравшихся – почти две дюжины мужчин и женщин.
Молчание, наступившее после его слов, вполне заслуживало эпитета «зловещее». Угрюмые лица стали еще более угрюмыми, собравшиеся начали перебрасываться подозрительными и недобрыми взорами, руки машинально потянулись к висевшему на поясах оружию. Те, кто оружия не имел, с откровенным испугом сжались, похоже, готовясь отдать душу своим богам.
– Кто-то ловко подставил нас всех. И я хочу знать кто.
– Зачем я вообще влез в эти ваши дела?! – жалобно простонал рыхлый толстяк – тот самый Трималхион, хозяин дома.
– Поздно, дорогой, – изрекла поджарая дама в отороченном кружевами парчовом плаще. – Даже у моих девочек ума хватит, чтобы это понять.
– А ты думал, – прошипел из угла какой-то египтянин, – что чин квестора тебе за так дадут?
– Хватит! – рявкнул Клавдий Пизон. – Языками молоть будете потом. У меня есть приказ от наших благодетелей. Или сегодня находим предателя, или я имею право прирезать всех подозрительных. Даже если подозрительными окажетесь все вы. Впрочем, есть вариант – ежели выяснится, что предателя все- таки тут нет, то вам ничего не грозит.
На самом деле атаман просто тянул время.
Его люди отчаянно прочесывали Серапис, пытаясь отыскать хоть одну из окаянных девок, чтобы, разговорив ее, вычислить изменника. Или, по крайней мере, хотя бы примерно понять, что, Плутон возьми, происходит?!
Собравшихся в доме банкира он стращал изо всех сил. Но при этом сам боялся не меньше других. Ибо собственными глазами видел, пусть и лишь один раз, что может сделать Великий Мерланиус с теми, кто вызовет его гнев…
…Среди своих соратников по «Кругу равных», не говоря уж о широкой публике, трибун Ланселат считался, что называется, «рыцарем без страха и упрека». То есть туповатым, недалеким малым, без изъятья верившим во все принципы и девизы, кои за пятнадцать лет «Круг» наплодил. (А наплодил их он немало.)
Но сейчас перед начальником тайной полиции Сераписа, старшим квестором Марцианом Капеллой, сидел собранный, умный и очень опасный человек. Сам начальник, кстати, понимал это лучше кого бы то ни было и с холодком в душе благодарил судьбу, что этот человек не числится среди его личных врагов. Правда; именно эта перспектива явственно маячила перед мэтром Капеллой, и недорого дал бы он тогда за свою шкуру.
Ланселат внимательно посмотрел в лицо своему собеседнику.
– Итак, я понятно излагаю? Нужно, кровь из носу, любой ценой поймать этих двух девиц. Непременно – подчеркиваю, – непременно живыми и очень желательно невредимыми. Дабы можно было их хорошенько допросить и выяснить, что означают все эти совпадения и чудесные встречи разлученных в детстве близнецов. Или вам напомнить, что поставлено на карту? Перекройте все выходы из города – и не только на главных воротах, но и в предместьях. Само собой, основное внимание порту. Пообещайте золото, много золота, за их головы. Задействуйте своих людей везде, где только можно: среди рыбаков, портовой швали, контрабандистов… Но прежде всего в Солдатской слободке. Возьмите под наблюдение всех, кто может помочь этой… Раллондине?
Трибун брезгливо поморщился, оправив куртку.
– Родные, друзья, приятели, командиры, товарищи по сотне, любовники, любовницы… Впрочем, – словно спохватился он, – не мне вас учить.
– Один вопрос, – разжал губы хозяин кабинета. – Мы уже и так привлекаем внимание всей этой суетой, и не сегодня-завтра в магистрате или совете меня спросят: что все это означает? Как я должен отвечать почтенным отцам города?
В последних словах проскользнула явная ирония.
– Нет ничего проще, – пожал плечами трибун. – Завтра же из Торговой палаты в совет будет подан доклад о попытке похитить драгоценности из Особой кладовой. Для всех – вы ищете подозреваемых в этой попытке.
– И еще… В Солдатской слободке у нас будут проблемы. Там народ такой, что может без уважения обойтись с моими людьми – даже в нужнике утопить… Нельзя бы…
– О каких мелочах вы думаете в такой момент! – досадливо поморщился гость. – Тут речь идет о наших с вами головах, да что я говорю, об успехе нашего дела! А вы волнуетесь о каких-то соглядатаях. В конце концов, все мы смертны, и ваши люди тоже. Приступайте немедленно! – изрек соратник Артория и, завернувшись в темный плащ, вышел прочь, не попрощавшись.
Оставшись один, Марциан Капелла долго сидел и думал: не сделал ли он непоправимой, непростительной ошибки, ввязавшись в игры, затеянные наместником Британии и его премудрым советником? Чем дальше, тем больше вся эта история ему не нравилась. Но что делать, он сам влез в затеянный чужеземцами комплот. Не только ради денег или чинов. Но и ради своего родного города. В грядущие (и уже недалекие) смутные времена Серапису потребуется покровитель. А кто будет лучшим покровителем, нежели будущий правитель Империи?
«Итак, бросить все, включая подготовку к…»
Он оборвал себя: даже в мыслях нужно пореже вспоминать об этом.
«…и заняться поиском девушек».
Немедленно разыскать Газдрубала и хорошенько накрутить ему хвост. Пусть верный пес-заместитель роет носом землю, пусть вывернется наизнанку, но отыщет их.
Глава 6. ПОДЗЕМЕЛЬЯ СЕРАПИСА
– …Так, значит, всю жизнь провела в монастыре и через три месяца должна была принять обед?… То есть обет. И кроме медальона – ничего. Так? И родителей не помнишь, и дома…
Орланда только кивнула.
– И не понимаешь, за что твоя настоятельница тебя хотела пришить?
Вновь кивок и жалобное выражение на лице.
– Весело, сестренка, очень весело!
Послушница никак не могла преодолеть не отпускавшее ее жутковатое чувство. Что глядит в зеркало, в котором отражаешься вовсе не ты. В то самое, показывающее невесть что Черное Зеркало черных магов, о котором прописано в свитке матушки Кезии.
Молодая девушка (по ухваткам и выражению лица скорее даже девка), противно закону и благодати облаченная в мужскую одежду, увешанная оружием и, с хищным выражением на лице. И при всем том – с ее лицом, ее ростом, ее родинкой на запястье, ее ямочками на щеках, ее глазами разного цвета, ее бровями. Да, так легко поверить, что с ней сейчас говорит Орландино отражение в чародейском полированном камне, ее темный двойник – так и тянет перекреститься. Впечатление усиливал еще и голос – голос новоявленной сестры ее звучит как-то странно, хотя в чем эта странность, она понять не могла. (Орланда не знала, что именно так воспринимает свой собственный голос со стороны любой человек.)
Или она уже умирает в руках безжалостных убийц и это предсмертный бред? Ведь говорят же египетские мудрецы, что перед концом к человеку с того света является его двойник Ка, чтобы забрать с собой.
Орланда про себя обратилась ко всем святым, моля отогнать дьявольское наваждение.
Словно уловив ее мысли, амазонка хлестко и презрительно сплюнула сквозь зубы. Послушницу прямо передернуло – сколько раз в детстве сестры-воспитательницы шлепали ее именно за такую манеру плеваться!
«Неужели это моя сестра?! Не может быть!» – про себя всхлипнула Орланда, созерцая хищное выражение лица амазонки.
«И это моя сестра?! Быть того не может!» – подумала Орландина, глядя на мелко подрагивающие губы и расширенные в страхе зрачки послушницы. И тут же подумала, что хотя и не может быть, но именно так и обстоят дела.
А значит, нужно спасать не только себя, но и ее.
