надо обеспечивать землей, но земли-то в общинном землепользовании не прибавилось. Поэтому в деревне нарастает критическая масса обездоленных, голодных, в значительной массе молодых, неграмотных и недовольных людей, которые просто взорвут страну, если не предпринять срочных мер. Причем масштабных и радикальных. Частности вроде переселенческой политики, могут только слегка отодвигать срок этого бунта, хотя на начальном этапе и это хорошо.
Поэтому единственный способ остановить брожение в этой бочке, у которой вот-вот сорвет крышку со всем, что на ней стоит, а это и мы с вами — это решить земельный вопрос. В нашей истории его с переменным успехом решал Столыпин, пока его не грохнули. Если его немного перенаправить с обязательного разрушения общины в в сторону более активного наделения землей тех, кто из нее и так готов выйти… Ведь для прекращения брожения достаточно удалить дрожжи. А если дать активным людям России возможность зарабатывать и брать столько земли, сколько они могут вспахать, то им никакая революция не нужна уже будет! А старая община — это готовый источник кадров для заводов, которых нам через пару лет надо будет строить сотнями.
— А тогда, может быть, заводчики, промышленная буржуазия?
— Это уж точно мимо, Ваше Величество. Смысл их деятельности не альтруизм, а получение прибыли. Законы Империи им позволяли делать это вполне вольготно более 30 лет. Как вам известно, ряд наших промышленных воротил имеют уже громадные состояния. Некоторые из них еще вполне лояльны Вам. Но таковых, увы, уже меньшинство. Почему? Что случилось? Что им не так? Причина очевидна. Они хотят еще больше денег! И видят единственную дорогу к этому в своем политическом влиянии. И абсолютная монархия становится им в этом помехой. Не потому, что участие во власти в той или иной форме дорого стоит. А всего лишь потому, что урвав свой кусок политического капитала при Вас, потом, при Алексее Николаевиче, все может перемениться на 180 градусов. Ибо все будет зависеть от субъективного решения другого человека. Одного человека. Отсюда и их либеральность, и требования парламента и конституции, и финансовая поддержка экстремистов всех мастей, и коррупция, и ориентация на враждебные России государства. Идеальное общественное устройство для них — демократическая республика. Там можно купить всех и все. Там можно привести к власти кого угодно. Кого, не важно, хоть поддонка и мерзавца, главное проплаченного, своего…
— Какая же это гадость…
— Это реалии жизни, Ваше Величество. Где главная гадость — это деньги. Но, увы, без них пока никак. Поэтому именно этому классу Вам предстоит, как говорится, начать перекрывать кислород. У замешанных в поддержке деструктивных сил даже отбирать собственность и дело. И учтите, кстати: главный выразитель их чаяний и суперагент в Зимнем, это, как ни прискорбно, господин Витте…
В отношении лояльных же представителей промышленных толстосумов нужно будет вводить новые формы организации бизнеса. Частно-государственные концерны. С одной стороны дав больше заказов и денег, с другой накрепко привязав к государственной колеснице. Ведь хочешь, не хочешь, а без развития промышленности страна просто не выживет.
— Но каждый завод, каждая фабрика, мануфактура — это же рабочие, эти ваши 'пролетарии'. Не они ли устроили ту самую социалистическую революцию, о которой вы говорите? — скептически протянул немного успокоившийся Николай.
— Они, голубчики, они. Но если им создать условия, в которых было бы выгоднее работать, а не митинговать, то у вас лет через десять не будет более надежной опоры. Средний класс называется. За исключением армии и флота, конечно, они, при правильном отношении, тоже будут на вашей стороне. А вот замкнуть их на выяснение отношений с фабрикантами надо. Причем так, чтобы государство выступало в роли третейского судьи. И нужно дать им возможность отстаивать свои экономические права. Как Вы помните, Зубатов уже начинал работу в этом направлении…
— И это привело к политическим стачкам и кровопролитию!
— Если бы все было действительно так… Просто на Зубатова некоторые деятели виртуозно сумели повесить всех собак, дабы их собственные просчеты и ошибки выглядели менее рельефно в Ваших глазах… Да, да. Я имею в виду именно господ Плеве и Витте.
Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает, Ваше Величество. В моем времени была одна очень хорошая поговорка: если не можешь предотвратить пьянку, то нужно ее возглавить. Этим Зубатов и занимался. Но на беду поставил не на того идеолога. Господин Тихомиров английский агент с 1884 года. К сожалению в моем мире русская контрразведка узнала об этом лишь в ходе Великой войны, через десять лет…
Многоуважаемый же фон Витте с компанией сделали все, чтобы поставить на этой крайне своевременной идее умнейшего человека и государственника крест. Причем человека, верного Вам до могилы. В моем мире, чтобы Вы знали, он — преданный, сосланный и оплеванный — пустил себе пулю в висок узнав о Вашем отречении от престола. Так-то вот, Ваше величество…
Но если помочь пролетариату организоваться в эффективные профессиональные союзы, да еще защитить их деятельность законодательно, этим можно убить двух зайцев. Во-первых выбить социальную почву из под ног большей части социал-демократов и прочих революционеров, а во-вторых иметь серьезного союзника в случае, если крупный бизнес не примет предложенных ему новых правил игры. А кое-кто вывернуться обязательно попробует.
Кстати, если Вы думаете, что те 'Союзы русских фабрично-заводских рабочих', что создал по всему Питеру отец Гапон, вполне отвечают этим задачам — заблуждаетесь. Именно от них произошла смута, которую в моей истории назвали революцией 1905-го года. Но это отдельная тема, прямо связанная с англо-японскими подрывными мероприятиями против Империи. Она столь серьезна, что, если позволите, я изложу Вам ее отдельно и более подробно в другой раз.
— А как тогда дальше быть с дворянами, профессорами, купцами, заводчиками, банкирами? Вы правы, ведь многие из них очень амбициозны…
— А их и надо занять взаимными разборками.
— Чем-чем, простите? — широко открыл глаза Николай, — что именно они будут вместе разбирать?
— Простите, фраза из моего времени. Это означает, что они будут разбираться между собой, кто из них самый-самый… А идеальная среда для этих раз… выяснений отношений (не сразу нашел мыслящий сейчас категориями своего времени Вадик замену 'разборкам') — это трибуна общественного парламента. Лет на пять это говорунов и прочий интеллектуальный мусор займет. Главное, чтобы они были уверены, что действительно влияют на государственную политику. Задача же правительства — реального управления страной этим алчущим наживы деятелям не отдать. Есть несколько домашних заготовок на этот счет. В моем времени все это называлось политтехнологиями и начиналось с контроля над ВСЕМИ средствами массовой информации. В нашем случае — над газетами и журналами. Именно контроля, а не цензуры. Это несколько разные вещи. Потому что формально свободу слова, печати, собраний и союзов, неприкосновенность личности, это все действительно необходимо народу ДАТЬ, а то он все одно сам возьмет, разнеся пол страны до кучи.
А потом неплохо бы потребовать отчет о результатах работы этой самой Думы — сразу станет ясно, кто там собрался. Но на время войны и на пару лет после ее окончания мы таким образом выключим большинство партий из активной борьбы. Ну и появится повод вводить расстрельные статьи для продолжающих использовать террористические методы борьбы — они мешают нормальной работе 'всенародно избранной Российской Думы', а вы — в белых перчатках выполняете волю народа. Причем это будет касаться не только боевиков, но и их идейных вдохновителей, где бы они ни находились: в Женеве, Цюрихе или Лондоне.
— А расстреливать обязательно? — неуютно поежился весьма набожный человек, волею судьбы занимающий трон в столь судьбоносный, переломный для страны момент.
— Смотря кого. Того, кто сознательно пошел на убийство вместо попытки получить больше голосов на выборах — а почему нет? Да и вообще, списки особо неприятных лиц я потом приготовлю… С кем-то надо будет работать вместе, ведь среди них есть и интеллектуалы, и истинные патриоты своей страны. Но кого-то так или иначе придется убирать с политической сцены… Расстрел тоже не идеален — он создает мучеников, павших за идею… Но на время войны — любая агитация против своей страны в пользу противника — это равнозначно пуле, выпущенной в спину своей сражающейся армии. С соответствующим
