наказанием.
— Пожалуй, это справедливо, — задумчиво проговорил Николай.
Дело наконец то пошло на лад. Осознав мрачные перспективы 'политики страуса' на троне, и уяснив, что уже к 20-м годам в мире не останется ни одной неограниченной монархии среди развитых стран, Николай наконец 'созрел' до введения основ парламентаризма. Увы, неограниченная власть монарха подходила лишь для управления в массе своей серым и необразованным обществом. К станку или за сельскохозяйственный комбайн людей серых и безграмотных не поставишь. Да и управление механизмами дредноута, танка или аэроплана не доверишь. Равно как их строительство и обслуживание. Поэтому без резкого повышения образовательных стандартов дальше России не прожить. А грамотным подавай свою долю участия в управлении страной. Грамотных так просто уже не задуришь…
Из имевшихся вариантов, после обсуждения плюсов и минусов с точки зрения правящей династии и дворянства, естественно, Николай решил остановиться на германском образце монархического парламентаризма. Что, собственно, и прогнозировал Вадик.
****
Впереди из дымчатой пелены моросящего дождя неторопливо выплывал покрытый хвойным лесом берег с характерным дебаркадером бьеркской яхтенной станции. Рокот моторов, переведенных на малых оборотах на выхлоп в воду, почти стих. Матросы на палубе быстро и ловко прилаживали чехлы на опустевших пантографах бугельных торпедных аппаратов. Банщиков, услышав позади шаги, обернулся откинув капюшон дождевика.
— Полный порядок, Михаил Лаврентьевич, — улыбаясь сообщил втиснувшись в ограждение командирского мостика Луцкий, — за все время выхода, на всех режимах, ничего подозрительного. Сальники, давление, температура. Подшипник на правом валу меня немного смущает только. Думаю есть смысл заменить… На полном ходу выдали суммарно 1090 'лошадок', так что превышение почти на десять процентов к расчету.
— Будет премия, Борис Григорьевич. И не за эти полтора — два узла даже. А по совокупности содеянного. Вы хоть себе отчет отдаете, господа, какое оружие сегодня получила Россия?
— Это просто сказка… Жаль только что их пока не полста, и они не в Артуре или во Владике, — не поворачивая головы отозвался стоящий на руле лейтенант фон Плотто, — и что вместо той покойной престарелой баржи не было 'Микасы'.
Хотя на мой взгляд есть один момент при стрельбе, который нужно будет с командирами тщательно отрабатывать: скорости мин и катера сопоставимы, поэтому после стрельбы нужно на семь — десять секунд сбрасывать обороты, чтобы рыбки ушли вперед. Пяти секунд мало. Ну, Вы же сами все видели. Или наоборот — самый полный газ, вырываемся вперед и резким поворотом уходим с их курса…
— Дайте срок, любезный мой Александр Васильевич, дайте срок! Научим. Были бы катера! Теперь, когда мы с вами в таком темпе провели испытания головного, и все новинки, и от Бориса Григорьевича, и от Стефана Карловича себя прекрасно зарекомендовали, дело за производством. Конечно, в сравнении с этим 'шихаусские' газолинки, что у Безобразова на борту, сразу раритетом кажутся. Но если с головой их использовать, то и они японцам памятны будут. А кроме того, моряки, что на них служат, к новым катерам быстрее адаптируются.
Кстати, Александр Васильевич, теперь Вы согласны с моими доводами, что производство и доставку на Дальний восток торпедных катеров будет возможно осуществить скорее, нежели подводных лодок?
— Согласен то я согласен, но и Вы согласитесь: наличие во Владивостоке и Артуре подводных миноносцев, существенно стеснило бы японцам возможности блокадных или набеговых операций. Вы ведь записку князя Трубецкого сами Императору относили…
— Относил. И Государь прочел ее очень внимательно. Но здесь есть несколько 'но'. Первое — и с этим Вы уже согласились — это то, что подлодка технически много сложнее любого катера, и даже если мы напряжем всех и вся здесь, да еще закажем несколько штук за границей, на театр войны наши лодочки попадут лишь к концу этого года. С учетом конструкционной сложности и, что греха таить, несовершенства их техники и тактики применения, на нормальную боевую подготовку нужно будет месяца три-четыре потратить. Так что войдут они в строй уже к 'шапочному разбору' или и вовсе после окончания войны. Второе 'но' — наш первый приоритет сейчас с точки зрения использования Великого пути — переброска 'каэлок'. Лодочная затея нам график их доставки попутает. И серьезно. Я уж про 'сокола' разобранные молчу…
Кроме того в свете технических особенностей конструкции очевидно, что сегодня подлодки можно рассматривать лишь как оборонительное оружие… То, что в самом недалеком будущем они превратятся в один из самых грозных, наступательных типов боевых кораблей, у меня никаких сомнений нет. В этом можете не убеждать. Но для этого еще нужны годы упорной работы. 'Каэлки' же 'верхом' на крейсерах можно доставить к самым защищенным объектам противника уже в эту зиму. Иными словами — использовать их в наступательных операциях ЭТОЙ войны. Поэтому и нужны они нам сейчас позарез. Успеть бы…
— Михаил Лаврентьевич, а хотите я еще вас обрадую?
— Хочу, Борис Григорьевич.
— Я первую партию в двадцать моторов отдам кораблестроителям уже на следующей неделе. А еще двадцать блоков из литейки уже вышли, сейчас в расточке.
— Это как? Когда же успели-то?
— Я после первого выхода в море дал команду запускать серию. Моторы хороши, я на слух уже понял. Но мы секретничали. На всякий случай, уж извините… А то Дубасов больно крут бывает, если что не по его…
И их сборку с третьей партии начиная, мы поведем уже на конвейере. Вы, кстати, патентовать-то эту технологию собираетесь? А уж для будущего производства боеприпасов он станет просто палочкой выручалочкой. Для тех цифр, что вы мне прошлый раз заявили, нам потребуется…
— Да подождите Вы про конвейер! Вы что, запустили производство движков еще до того, как на испытаниях 'Тарантула' подтвердилось, что форма корпуса хороша? Ведь и торпедные аппараты Джевецкого на большем ходу еще не были отстреляны… Ох и отчаянный Вы человек, Борис Григорьевич!
— Кто не рискует, знаете ли, тот Шустова не пьет! Но как Вам тридцать два узла в полном грузу?
— Мне — очень хорошо! Но, господа, сейчас сойдем на берег — и для всех, кроме посвященных, этой цифры Вы не знаете. Двадцать пять — и точка!
— Жаль, что Его Величество не приехал…
— Он хотел, но Вы же сами с Эммануэлем Людвиговичем привезли из Дортмунда Рудольфа Дизеля. Вот ему на сегодня и назначено.
Сначала государь хотел его в Бьерке принять, и даже 'Тарантула' нашего показать. Но потом передумал: а вдруг все-таки не согласится? Хотя условия ему предложены будут царские.
— Согласится. Я с ним предметно пообщался. И деловое положение его знаю. А на счет моторов для подводных миноносцев — наверное Вы опять правы, Михаил Лаврентьевич. Дизель-машины все-таки предпочтительнее. Я тут позавчера с Бубновым целый вечер за его чертежами просидел, он меня и убедил окончательно. Бензиновые пары в замкнутом пространстве это чревато…
— Спасибо. Но еще раз повторюсь — дизели и бензомоторы не смертельные конкуренты. У каждого из них есть специфические области, где именно они предпочтительнее.
Кстати, Вы уже сейчас прикидывайте по моторному конвейеру следующий заказ — запустим дизеля для подлодок. Серия — минимум полста: по два на корабль, один ремонтный и пять для испытаний на надежность…
А все-таки вспомните, как Вам не по душе пришлась эта идея? На счет дизелей для Бубнова. Тогда, при нашей первой встрече, под Пасху? Жалко, что не поспорили, то-то бы Вам сейчас отдуваться пришлось!
****
Вечер третьего дня пасхальной недели выдался солнечным, но ветреным. С залива тянуло ощутимым холодком. Но несмотря на это нежный аромат вскрывающихся молодых почек наполнявший воздух и щебетание птиц, вернувшихся домой из дальних странствий, напомнили, что весна окончательно вступила
