показалось рыцарям. То есть напрямую Идразель не стал соваться в драку, предоставив эту честь алкмаарцу и мраморной горгулье. Более того, он и всех сектантов (кроме того несчастливца, что так и остался лежать на поляне бездыханным) увел за собой. Еще тогда, когда их отряд двигался к раздвоенной серой скале, Идразель приметил удобную полянку в лесу – на холме чуть выше открытой площадки, где потом закипело сражение, лес был вырублен и сожжен. Просто идеальное место для магического обряда. Причем те имперцы, что стояли у подножия двойной скалы, ничего разглядеть не могли при всем желании.
Козлоголовые тут же прибежали на зов, не обращая внимания на раны, демонолог построил их в круг и начал обряд. Его заунывные вопли сливались с шумом деревьев в лесу, а резкие выкрики – с грохотом схватки, что кипела у подножия двойной скалы. Демонолог забирал силу у сектантов, чтобы воплотить их в магию. Наконец в центре круга вспыхнул магический огонь. Огонь этот был бессилен против рыцарей, но все имперские лучники пали в один миг.
Тогда Идразель вместе с сектантами кинулся назад – но лишь для того, чтобы увидеть окончательный разгром отряда. Лучники лежали недвижимы. Нигель был убит – остальные три рыцаря повержены. А вот монахиня и следопыт исчезли.
– Поймай девчонку! – приказал демонолог горгулье.
Тварь стала медленно подниматься, оглядывая окрестности.
Сектанты кинулись вязать рыцарей. Все трое уцелевших даже не оказывали сопротивления. А вот грязный мальчишка-оборванец неожиданно попытался ударить ножом сектанта и даже оцарапал проклятому руку. Тот замахнулся, и наверняка бы прикончил парнишку, если бы Дарган не остановил его и не перехватил руку.
– Свяжи! – приказал алкмаарец кратко.
– Адский огонь! Да на что нам этот цыпленок! Разве что зажарить! – возмутился Меченый – именно ему довелось получить удар от маленького оборвыша.
– Свяжи! – повторил свой приказ Дарган. И так стиснул пальцы, что едва не сломал сектанту запястье.
– Да чего уж… если ты живьем его хочет сожрать… – сектант ухмыльнулся, заметив, как заледенели от ужаса глаза мальчишки. – Или отдать своего Бешеному…
Конь заржал, услышав кличку, а у мальчишки подогнулись ноги.
Торм уже больше не сопротивлялся, пока его опутывали веревкой и волокли к остальным пленникам.
Дарган спешился и отвел коня к краю площадки за выступ скалы, сюда же он подтащил тело одного из лучников и швырнул под копыта Бешеному. Сам отвернулся. Достаточно того, что он слышал, как с треском лопнула одежда, а затем и кожа мертвеца, когда бивень Бешеного вспорол плоть.
Внезапно один из лучников зашевелился. Застонал, поднес руки к голове, попытался встать, но сумел подняться только на четвереньки. Так, застыв в этой позе, смешной, жалкой, нелепой, он раскачивался и жалобно выл. Один из сектантов обернулся, заметил ожившего, ухватил за волосы и подтащил к остальным пленникам. Не без труда сразу трое завели лучнику руки за спину и опутали ремнями. Парень кричал и бился, изо рта его шла пена.
– Как странно, – пробормотал Ирг. – Никогда прежде такого не видел – обычно магия Идразеля пришибает лучников мгновенно. Стрелков нет, тех с первого раза ни за что не угрохать. А вот среди таких слабаков ни разу не оставалось живых после одного прихлопа.
«Рассудительный парень, – подумал Дарган. – Вечно он все замечает».
– Может быть, мы того… в лес забрались далеко? – осторожно предположил Меченый. – Может, Идразель чего-то там недосчитал…
– Огонь Преисподней тебе в пасть! Не тебе проверять чужие расчеты! Ясно одно: шлепнуло всех по- разному, магия не каждого достала… – Ирг с подозрением оглядел пленников, будто пытался выяснить, чьи магические способности могли нейтрализовать удар демонолога.
Но даже на взгляд сектанта, такое не определяется.
Тем временем раздался знакомый клекот, похожий на камнепад, из-за двойной скалы появилась мраморная горгулья. В огромных лапах она несла добычу – в одной бездвижную монахиню, в другой – следопыта. Ренард безуспешно бился, пытаясь вырваться из когтей чудовища. Ну что, парень, так хочется на свободу? Лети! Чудовище, не достигнув еще земли, швырнуло следопыта на камни. Он упал с глухим стуком, дернулся и затих. Цесарею горгулья опустила куда аккуратнее – положила рядом с пленниками, а сама поднялась на одну из скал и там застыла, слившись с камнями. Издали казалось, что теперь одна вершина скалы выше другой.
– Люблю я эту тварь! – засмеялся демонолог. – Что б мы без нее делали! А, Дарган?
Опираясь на посох, демонолог направился к монахине. Связанный Джастин дернулся, пытаясь переползти и если не встать, то лечь на пути у проклятого, но тот попросту обошел пленника и оказался рядом с Цесарей. Как ни странно, монахиня не потеряла сознание, оказавшись в когтях чудовища. Едва Идразель оказался рядом, как она вскинула голову. Ее массивный клобук сполз набок, воротник платья был наполовину оторван, так же как и рукав. Но, кажется, мужество не покинуло девочку.
– Что тебе нужно, проклятый? – прошептала она побелевшими губами, положив узкую ладошку на грудь, как раз туда, где на ее платье был вышит восьмиконечный крест – этот знак ее ордена и символ Империи, в которой высшая власть, считалось, принадлежит не Императору, не Великому инквизитору, а Всевышнему, и только ему.
– Да ладно тебе, – сказал Идразель, ухмыляясь. – Чего ты боишься? Что твою душу выпьют до дна? Вот глупышка, здесь же нет приятеля нашего Даргана Носферату. А твое тело… – Демонолог ухмыльнулся вновь. – Разумеется, мои ребята живые, а не мертвые, они не прочь будут повеселиться.
– Пусть веселятся со своими козлиными черепами, – ответил Дарган, внезапно возникая рядом с демонологом.
Идразель окинул алкмаарца неприязненным взглядом.
– Да уж, тебе, мертвец, это ни к чему. Да только зря ты за нее заступаешься. Неужели не разглядел крест у нее на груди? Эта девчонка с удовольствием бы поглядела, как ты корчишься в огне, отвернись от нас сегодня удача.
– Эта девушка не казнит, а лечит! – крикнул Джастин. – Никто не посмеет ее тронуть, пока я жив. – И он вновь стал извиваться ужом, пытаясь подползти ближе.
– Это можно исправить, – заметил демонолог.
– Девушка не казнит, а лечит, – повторил Дарган слова Джастина с угрозой в голосе.
– Да ладно, ладно, я всего лишь пошутил. Зачем же так грубо? Я лично не собираюсь обижать девчонку. Пусть лучше займется своими несчастными собратьями. Пусть лечит, если, разумеется, она хоть что-то умеет! – Идразель указал на Гоара. – А то этот придурок может и не дожить до завтрашнего утра.
– Его зовут рыцарь Гоар, – сказала Цесария.
– Да, да, мы поняли, что он рыцарь. Но при этом все равно придурок.
– Моя магия такова, что будет направлена на всех вокруг, – Цесарея приподнялась и постаралась приладить на место полуоторванный рукав, но ей это не удалось. – Всем достанется понемногу. – Гоару станет лучше, а твой всадник исцелится.
– Мой всадник… – Идразель сделал вид, что не понял, о ком идет речь. – А, мой всадник! – он хлопнул себя по лбу. – Дарган, что ли? Ты имеешь в виду эти стрелы? Мы их сейчас вытащим. Вот одна… – Идразель выдернул стрелу из плеча алкмаарца, при этом тот даже не вздрогнул. – Вот другая! – Извлек из бока. – Но ты же лечишь только своих…
– Я лечу всех, – сказала Цесарея.
– Первый раз о подобном слышу! – Идразель выглядел обескураженным. – Но если тебе так нравится, потчуй всех своей магией. Только вряд ли ты сможешь излечить Даргана – он же мертвец. А мертвецы не лечатся. Так что ему твоя магия без надобности. И поторопись, если не хочешь, чтобы Гоар испустил дух! – Демонолог заржал, очень довольный своей шуткой, и отошел подальше от пленников.
– Что ты задумал? – спросил Дарган, нагоняя демонолога. – Я не позволю тебе их убить.
– Убить? О нет! Я не собираюсь их резать. – Идразель по-прежнему улыбался, скаля мелкие зубы. – Они нам очень пригодятся. Мы идем в земли эльфов, а листогрызы вряд ли будут рады видеть тебя или меня.
