Патриция вернулась в комнату и обомлела, обнаружив, что Элен стоит, закутавшись в одеяло, и роется в сумочке.
— Что ты там ищешь?
— Карту. Ах, чтоб тебя! — Элен перевернула сумочку и вытряхнула на кровать содержимое.
Разумеется, карта оказалась внизу. Элен развернула ее.
— Вот. — Патриция указала на самую оконечность мыса.
Элен торопливо полистала справочник.
— Ara! Пат, взгляни на часы.
— Четыре утра. Нет, уже четыре с четвертью.
— Четыре с четвертью. — Элен на мгновение задумалась. — Успею.
Принялась лихорадочно одеваться. Патриция, сидя на кровати, молча хлопала глазами. Наконец выдавила:
— Ты куда?
— В пять тридцать из рыбачьей деревеньки отправляется автобус — прямехонько до места происшествия.
— Ну и что?
— Съезжу, разберусь, в чем дело. Вечером вернусь.
Патриция всплеснула руками:
— Зачем ты туда помчишься?
— Выяснить, кто убит и почему. Одно дело, если ревнивый муж зарезал жену, и совсем другое, если объявился маньяк. Мы живем уединенно…
— Много выяснишь — со своим знанием языка? Ты и до места не доберешься.
— Вот еще! Спросить, как пройти, я сумею.
— А кроме этого? Ты же не в столицу отправляешься — в рыбачью деревню.
— Сама уверяла, будто в Тайане чуть не каждый второй говорит по-французски. Мол, когда-то здесь потрудились французские миссионеры, традиция осталась…
— Я преувеличила, — живо покаялась Патриция.
— Поедем со мной? — предложила Элен, впрочем, безо всякой надежды.
— Издеваешься? Тащиться за пятнадцать миль, чтобы полюбоваться трупом? Спасибо. И тебе не советую. Ничего не узнаешь, устанешь и расстроишься.
Но Элен могла сомневаться в чем угодно, только не в собственных силах.
— Не переживай, справлюсь. В крайнем случае, запишу показания очевидцев на диктофон, ты потом переведешь.
— В тебе проснулся журналистский азарт, — обвиняюще произнесла Патриция.
— Убийство в тайанской провинции такая редкость! Как я могу упустить подобный случай? Это было бы профессиональным преступлением.
Она кинула в сумочку фотоаппарат.
— И что я буду делать весь день? — ныла Патриция. — Мы же собирались заняться «Историей среднего княжества».
Элен мельком бросила взгляд на пухлый том, венчавший высоченную стопку книг, но раскаяния не ощутила.
— История подождет. Среднего княжества уже триста лет как не существует…
— Четыреста, — поправила Патриция.
— Тем более. Что для него еще день-другой небытия? — Элен взмахнула пуховкой — вверх взвилось облако пудры, — затем напутствовала подругу: — Не вздумай никуда уходить. Пятнадцать миль не расстояние для маньяка.
— Спасибо, утешила!
Элен уже обувалась. Патриция покачала головой:
— Ты ли это, Элен? Ты готова встать в четыре утра и проделать пешком три мили, а потом трястись в автобусе, чтобы увидеть чей-то безвестный труп? А я впустую трачу время, вожу тебя по дворцам и храмам. Почему же ты не сказала, что предпочитаешь иные развлечения?
Элен, уже в дверях, прощально взмахнула рукой. Патриция вышла следом, постояла на мостках, глядя, как удаляется во тьму светло-серая куртка. Оглянулась на море. Горизонт окрасился алым, звезды выцвели, небо начало розоветь. Наступил рассвет. Порадовавшись, что Элен не придется пробираться лощиной в темноте, Патриция вернулась в дом. Начала собирать разбросанные в спешке вещи. Неожиданно издала горестный вопль:
— Она забыла диктофон!
Элен вышла из автобуса и остановилась на дороге, усыпанной желтыми кленовыми листьями. Помня утверждение Патриции, что в Тайане легче найти запрятанный клад, чем такси, Элен внимательно изучила расписание — опаздывать на автобус никак не следовало.
Она постояла минуту, раздумывая, с чего начать и куда направиться. В синем небе трепетали золотые листья. Далеко впереди, в просвете между домами, синело море, и единственными звуками были шелест листвы да жужжание одинокой мухи.
Ветер стих, и муха перестала жужжать, так что на минуту воцарилась абсолютная тишина. Потом раздался дробный топот. Элен обернулась и увидала мчащегося со всех ног мальчишку. Босые ноги взметали пыль. Элен изловчилась и поймала торопыгу за ворот.
— Скажи, пожалуйста, — начала она, тщательно выговаривая тайанские слова, — где…
Мальчишка не дослушал, крутанулся на месте, указал пальцем в сторону моря, вырвался и убежал.
«Похоже, я не первая любопытствующая, — заключила Элен. — Из достопримечательностей здесь один труп и есть. И поглядеть на него съезжаются со всех окрестностей».
Она достала из сумочки фотоаппарат и сделала несколько панорамных снимков: узкая улочка, спускающаяся к морю; ряд тесно прижавшихся друг к другу двухэтажных деревянных домов; синее небо и бамбуковые крыши…
Затем повесила сумочку на плечо, сняла куртку — солнце уже начало припекать, — поправила воротничок блузки и зашагала в направлении, указанном мальчишкой.
Улочка круто сбегала вниз, перед Элен вырастали все новые домики, похожие, как близнецы. Вскоре, однако, она заприметила строение, заметно отличавшееся от других. Возле него собралось человек тридцать — вероятно, все взрослое население деревушки. Детей было раза в три-четыре больше. Они облепили веранды соседних домов, норовили проскочить под ногами у взрослых, самые маленькие голышом возились в пыли у ступеней.
В строении, так мало похожем на другие, Элен с первого взгляда узнала чайный домик. (Остаться несведущей по части тайанской архитектуры у приятельницы Патриции не было никакой возможности.) Чайный домик тоже был двухэтажным, с двухэтажной открытой верандой, узкой лентой тянувшейся вдоль всего периметра. Углы железной крыши круто загибались вверх. Окна были только на втором этаже. На первом часть стены заменяли раздвижные перегородки. Дом стоял немного в глубине, нарушая общую ровную линию. Перед входом густо разрослись белые и бледно-лиловые хризантемы.
Молодая женщина, болтавшая с приятельницей, повернула голову, заметила Элен и толкнула приятельницу локтем. И обе они по наивной деревенской привычке во все глаза принялись рассматривать незнакомку. Элен подошла ближе, поздоровалась и произнесла тщательно приготовленную фразу:
— Кто убит?
— Тя-ю.
Элен понадобилось время, чтобы сообразить: это не имя; «тя-ю» — госпожа чая — называют хозяйку чайного павильона.
Патриция рассказывала, что чайные домики в Тайане — своего рода художественные салоны. Самые прославленные, конечно, находятся в городах. Там собираются местные знаменитости: поэты, художники,
