смотреть. Он трепетно относился к своей коллекции и долго не мог оправиться после шока. Очередной обыск замка, как и следовало ожидать, ничего не дал.
Все это время я ждала помощи от Кротча. Надеялась, он подскажет, как раскрыть преступника, но директор не спешил отвечать на мои письма, и в голову стали закрадываться подозрения, что обо мне забыли, бросив на произвол судьбы. Неужели так трудно написать несколько строк?! Приободрить меня, сказать, что я молодец и отлично справляюсь со своей миссией. Конечно, это была неправда, но порой человеку необходимо услышать ложь, чтобы не разочароваться в своих силах. Вместо долгожданного письма от директора пришли весточки от няни и Танаис. Подруга писала, что у них все хорошо. Практика проходит благополучно, Гело и Даян счастливы жить в Виллании и подумывают остаться здесь навсегда. Тана обещала, что по возвращении в Элаир меня ожидает сюрприз. Я мрачно усмехнулась. В последнее время в моей жизни было слишком много сюрпризов. Надеюсь, хоть этот окажется приятным. Письмо от Квенны не было таким оптимистичным. Няня жаловалась на Эмина, сетовала, что он расточает семейные ценности, а дом превратил в притон аферистов и шлюх. Квенна опасалась, что к тому времени, как мы вступим в права наследников, от богатства родителей уже ничего не останется. Няня просила меня вмешаться, не дать Эмину окончательно опозорить наше имя. Но что я могла сделать, находясь в Олшире? И даже если вернусь, это ничего не изменит. Скорее всего, Эмин вновь посадит меня под замок, а потом насильно выдаст замуж за какого-нибудь проходимца. Или придумает что-нибудь похуже. Хотя, что может быть хуже брака с нелюбимым человеком? В конце письма Квенна умоляла возвращаться как можно скорее, намекала на какую-то опасность, якобы подстерегающую меня в Олшире. О какой опасности шла речь я так и не поняла. А объяснить подробнее, что хотела этим сказать, няня не удосужилась.
Что же касается моих отношений с Алессандром, могу с убежденностью заявить — никаких отношений между нами не было. После бала в Черствуде он потерял ко мне всякий интерес. Лишь однажды заглянул поинтересоваться моим самочувствием и больше я его не видела. Карэн, следуя примеру друга, не торопился меня навещать. То ли был обижен за что-то (понять бы еще за что!), то ли из-за размолвки с Алессом не хотел приезжать в Горнвилль. Зато с визитами вежливости ко мне зачастила Шанталь. Все время спрашивала, лучше ли мне и желала скорейшего выздоровления. Врала! По глазам было видно, как она рада моему недомоганию. Назло Шанталь я быстро пошла на поправку. Сегодня на рассвете, когда проснулась, почувствовала, что силы вернулись ко мне, а боль притупилась. Не желая томиться в одиночестве, решила пообедать со всеми. Домочадцы искренне обрадовались моему выздоровлению. Даже Илэйн расщедрилась на ласковую улыбку, хотя обычно при моем появлении графиня кривила губы в пренебрежении. Одна Шанталь, увидев меня, помрачнела и принялась с недовольным видом ковырять овощное рагу, что-то бормоча себе под нос. Заняв место на краю стола, я с сожалением отметила, что кресло напротив пустует. Значит, Алесса нет в замке. Почувствовала, как в сердце просыпается заснувшая было ревность.
— Ноэминь, не хочешь составить мне компанию? — спросила Илэйн. — Я собираюсь в город за покупками, а тебе необходим свежий воздух и короткая прогулка пойдет на пользу.
— С удовольствием! — просияла я. Вырваться из Горнвилля — что может быть лучше!
— Вот и отлично! — оживилась графиня. — Заодно выберем ткань для твоего праздничного платья. Я с радостью кивнула. Вскоре должен был состояться Вьюжный бал, устраиваемый в самую длинную ночь в году. Значит, не за горами еще одно торжество. Надеюсь, на этот раз со мной ничего не случится.
— А где Алесс? — вступил в разговор Айлиль. — Я его все утро ищу.
— Отправился с друзьями в Норвуд, — отгоняя от себя скулящих собак, отозвался граф. Любимцы графини обиженно взвизгнули и нырнули под стол в надежде, что кто-то сжалится над ними и угостит мясным лакомством. — Кьяра решила устроить репетицию перед Вьюжным балом и созвала на праздник пол Олшира.
— Что можно делать в Норвуде в такую пору? — удивилась Илэйн, поправляя соскользнувшую с плеч шерстяную шаль. — Там же холодно и мрачно. Ну да! А здесь тепло и уютно!
— Меня волнует другое, — задумчиво произнес Моркес, — когда мой непутевый сын сделает де Касс предложение? Родители Кьяры из меня всю душу вытрясли этим вопросом!
— Не думаю, что Алесс готов к женитьбе. Он слишком молод. — Илэйн незаметным движением скинула на пол жареный окорок. Стая счастливо залаяла. — Хотя, Кьяра бы ему подошла. Услышав последнюю фразу графини, Шанталь вскочила. Столовый прибор выпал из слабой руки девушки, с глухим звоном ударившись о камень. Собаки, решив, что это еще одно угощение, понюхали нож и разочарованно фыркнули. Дочь графа с ненавистью посмотрела на мачеху, взглядом желая наказать ее за опрометчивые слова. Болезненная привязанность Шанталь к брату была очевидной, но Моркеса это почему-то совсем не тревожило. В который раз поразилась странным отношениям в семье д'Оранов. Нет бы показать девушку лекарям, отправить куда-нибудь лечиться, желательно подальше от этого унылого места. Но графу было все равно, что творится в душе его дочери. Создав новую семью, его сиятельство позабыл о старой. Шанталь ушла. Я бы с удовольствием последовала ее примеру, потому как на глаза наворачивались слезы. Наверное, меня обуревали те же чувства, что и Шанталь. Ревность, ненависть к Кьяре и обида на Алессандра за то, что он столько времени проводит с де Касс. Моркес и Илэйн, как ни в чем не бывало, продолжили обедать, время от времени возобновляя разговор об Алессе и де Касс. Спасибо, хоть меня не заставили петь дифирамбы нашим голубкам! В комнату возвращалась ужасно злая, про себя кляня Алессандра и призывая все мыслимые и немыслимые проклятия на его голову. Ненавижу! То пристает, делает вид, будто ревнует к Карэну, а потом забывает обо мне и отправляется с Кьярой в Норвуд. Пусть только попробует приблизиться ко мне! С этого момента я на него даже не взгляну! Раздражение нарастало по мере того, как я думала о д'Оране. Желая отвлечься от грустных мыслей, стала собираться на прогулку. Раскрыв сундук, достала первое платье.
— Это не подойдет, это тоже, — бормотала, перебирая свой немногочисленный гардероб. — А по этому платью давно полы плачут! Ни на что кроме, как на тряпки, оно не годится! Закончив с ревизией, пришла к выводу, что мне необходимы перемены. Начать решила с малого. Избавлюсь от этой ветоши и накуплю ткани для новых платьев. Впредь никакого серого цвета! Выглянув в коридор, окликнула служанку, направляющуюся к лестнице:
— Хейли, будь добра, забери мои вещи. Хочу, чтобы их сожгли.
— Почему сожгли? — с недоумением вопросила девушка. — Мы бы могли отвезти вещи в приют. Они бы там пригодились…
— Нет! — нетерпеливо возразила я. — Их должны сжечь! Сегодня же! А еще это и вот это… — Я стала скидывать с кровати все, что попадалось под руку. Последней жертвой моего гнева оказалось бальное платье. То самое, в котором ездила в Черствуд и… танцевала с Алессом. — И его тоже! — Бросила лазурный наряд на пол, украсив им груду тряпья.
— Но… — попыталась возразить служанка, заметив, с каким пренебрежением я отнеслась к творению ее рук.
— Не перечь! Иди, выполняй приказ! Хейли с укором посмотрела на меня. Никогда прежде я не разговаривала с ней в таком тоне. Присев в быстром реверансе, девушка собрала вещи и выбежала из комнаты. А я безмолвно стояла, глядя ей вслед. Что это было? Я всегда вежлива с прислугой, но сейчас готова была ударить Хейли за то, что она осмелилась мне возразить. До сих пор чувствовала, как в сердце клокочет ярость. Сполоснув лицо прохладной водой, вскинула голову и встретилась взглядом с девушкой, отражающейся в зеркальной глади. Глаза заволокла пелена гнева. Ненавижу себя! В сердцах схватила подсвечник. Бронзовый канделябр разбил мое отражение на миллионы блестящих осколков, осыпавшихся на пол. Такими осколками была полна моя жизнь и, казалось, уже ничто не способно их склеить.
Мэйнвилль — небольшой городок на западе Олшира, считался центром графства. Правда так называемая столица мало чем отличалась от окрестных деревень. Те же дома, сложенные из серого камня, небольшие дворики, огороженные деревянным забором да ухабистые дороги, покрытые темно-коричневой жижей, разлетающейся мириадами брызг под копытами лошадей. Угрюмые горожане, заметив графскую карету, хмурились еще больше, всем своим видом давая понять — д'Оранам здесь не рады.
— Приехали! — возвестила Илэйн. — Купим ткань, а потом, если хочешь, можем послушать мессу. Я неуверенно кивнула. Идти в церковь? Зачем? Проводить время в молитвах, на которые никто никогда не ответит? В глубине души я давно объявила небесам негласную войну. Всевышний забыл обо мне, я — о нем. Сначала Бог забрал у меня отца, затем бабушку и маму. А когда я сумела побороть свою боль и снова
