– Это они... – выдавила Глория, ощущая комок в горле.
Молоденький корреспондент деловито сообщил, что вечером при выезде из города машину пострадавших марки «Мицубиши-Паджеро» обстреляли из автоматического оружия неизвестные. В результате чего водитель и пассажир были убиты. Нападавшие скрылись. Объявлен план «Перехват»...
Лица убитых исчезли, вместо них на экране появился изрешеченный пулями внедорожник.
– Это они! – с надрывом повторила она. – И-Игореха... и Гога... Они держали меня в подвале! Они...
– Я знаю, – мягко произнес карлик и прикоснулся к ее руке.
Глория дернулась, будто ее обожгло.
– Они наказаны, – добавил он.
Она забрала руку, и он не повторил попытки дотронуться до нее.
– Ты приказал убить их?
Агафон поднял глаза к потолку, где горела бронзовая люстра с хрустальными подвесками, и покачал головой.
– Нет.
– А кто же? Мой муж?
– Вряд ли.
– Он ищет меня! Он...
– Скоро ты сможешь уйти, – неожиданно произнес карлик. – Потерпи еще немного.
Глава 11
Лавров провел ночь в бесполезном утомительном бодрствовании. Вне себя от злости, сонный и с головной болью, он распустил по домам всех участников «операции».
– Глупо было думать, что этот парень еще раз появится в Кунцеве, – сказал он по телефону Колбину. – Я шляпа, Петр Ильич!
– Ты просто устал. Езжай домой, выспись... поешь чего-нибудь горячего, и у тебя появятся новые идеи.
– Какие идеи? Нет у меня идей!
Колбин помолчал, напряженно дыша в трубку.
– Зебрович надеется на результат... он пил до самого утра. Глаз не сомкнул.
– А что сейчас?
– Свалился. Две бутылки виски и лошадь свалили бы.
– К черту! – вспылил начальник охраны. – К дьяволу! Женщина как сквозь землю провалилась... Была одна ниточка, и та оборвалась! Продавец «травки» оказался хитрым лисом: не пошел в расставленную западню.
– Ну, еще не все потеряно...
Лавров так не думал. Он смотрел, как ветер гнет молоденькие рябинки, посаженные между каменными многоэтажками, и представлял себе тело Глории, завернутое в пластиковый мешок... где-нибудь в карьере или в лесу, присыпанное прошлогодней хвоей. Или в подвале заброшенного дома, где оно может пролежать и год, и два...
– Нет... – пробормотал он и ударил кулаком по рулю. – Нет же! Нет!
Машина жалобно пискнула. Роман опомнился, огляделся по сторонам. Спальный район медленно пробуждался. Холодное утро окрасило дома и асфальт в бледно-розовый цвет. Подозрительный внедорожник, припаркованный в этом сквозном дворе, оказался безобидным приютом влюбленных. Надо доверять первой мысли! Когда около полуночи из автомобиля выскользнула блондинка в короткой юбке и лаковых сапожках, а за ней парень, Лавров сразу все понял. Он принял желаемое за действительное! Парочка, видимо, просто занималась в салоне сексом... некоторых возбуждает подобная «походная» романтика. Потом парень проводил блондинку до парадного, они опять обнялись, надолго приникнув друг к другу, и она скрылась за железной дверью.
Начальник охраны мгновенно потерял интерес к внедорожнику, который сдал назад, развернулся и плавно покатил прочь.
Каждые полчаса Лаврову докладывали, что к двери бывшего клерка никто не подходил. Игореха или как там его... почуял опасность и не решился на повторный визит к бывшему клиенту. Надо отдать ему должное – у него хороший нюх.
К утру стало ясно, что «операция» провалилась. Лавров понимал, на кого посыплются все шишки. Ладно, ему не привыкать. Жаль, конечно...
Он вздохнул и опустил стекло, впуская воздух, пахнущий сыростью и молодой листвой. Надо встряхнуться, сегодня же навести справки о распространителях «дури». Даже мелкая сошка может быть на заметке у ребят из отдела по борьбе с наркотиками.
Утешая себя этой мыслью, Лавров поехал домой. Он стоял под душем, когда зазвонил сотовый. Мокрой рукой потянулся за трубкой, выключил воду.
– Да? Я слушаю.
Кожа покрылась пупырышками от того, что он услышал.
– Как... расстрелян? Когда? Вчера вечером? Ты уверен? Это Игореха? Ошибка исключена? По телевизору показали?
«Мы как раз дежурили в Кунцеве, – прикинул он. – Пытались его выловить. А кто-то нас опередил. “Зачистил” возможного свидетеля...»
На том конце связи был уволенный из компании «Зебрович и партнеры» клерк, его голос дрожал и срывался от страха.
– Мы так не договаривались! – верещал он. – Теперь мне каюк!
– Стоп... при чем тут ты?
– Как при чем? Выходит, это я вас навел!
Курильщик «травки» не сомневался, что Игореху с приятелем прикончили люди Зебровича. Лавров опешил. Он не любил подставлять осведомителей. Хотя бывший сотрудник компании и не по доброй воле согласился поделиться информацией, Роман чувствовал за него ответственность. А ведь наркоша недалек от истины! Кто кроме ближайшего окружения Зебровича мог знать, кого выслеживают в Кунцеве?
– Тебе нечего бояться, – неуверенно произнес он.
– Да? Игореху-то пришили! Скажете, у него дружков не осталось? Они меня из-под земли достанут!
Страх парализовал способность здраво анализировать ситуацию, и парень впал в истерику. Психика у таких, как он, расшатана донельзя.
– Не паникуй! Денег я тебе дам, – на всякий случай пообещал Лавров. – Прямо сейчас! Оденусь только. Уезжай из города... или смени квартиру. И держи рот на замке! О, черт!
Трубка выскользнула из влажных пальцев и бултыхнулась в ванную, где еще стояла мыльная вода. У Лаврова все руки не доходили прочистить сток... Он выругался, достал телефон, тряхнул, но тот отказывался работать. Начальник охраны в сердцах плюнул, бросил трубку в раковину и принялся торопливо вытираться...
Глория неотступно думала, как ей вырваться из «гостеприимного» плена. Неудачная попытка побега могла привести к тому, что ее свяжут или, чего доброго, накачают снотворным. Если Агафон с Сантой не замыслили против нее ничего дурного, то почему она сидит под замком? Она даже не знает, куда ее привезли.
– Где находится твой дом? – спросила она у карлика.
– За городом.
– В деревне, что ли? Или в дачном поселке?
– Какая разница? Твое вынужденное заточение подходит к концу.
В принципе, они могли привезти ее, спящую, куда угодно – в самое глухое место. В таком случае выбраться отсюда будет непросто.
– Надеюсь, вы не собираетесь меня... убить?
После расстрелянного «Паджеро» и двух показанных в криминальном обзоре трупов ее охватила растерянность.
Агафон долго молчал, заложив руки за спину и расхаживая между ширмой и креслом. Ковер скрадывал звуки его маленьких шажков.
