Она читала на ночь

на обложке. Он вздохнул и закрыл глаза. Открыв их снова, Гусаров увидел то же самое – пачку книг на полу в гостиной. Один экземпляр он держал в руках. Значит, он не спит и все происходит на самом деле.

Печатные листы слегка склеились по краям, и, когда писатель листал роман, они приятно шуршали, раскрываясь…

Их ждала Анта.

– Оси, ты помнишь «Слатар»? – спросил Фарий. – Он доставил тебя на Цоуфис. А теперь он отвезет нас на Анту.

Формируя воздушную среду «Слатара», Фарий включил в нее аромат сиреневых цветов. Он часто вспоминал Лаорис, их с Осиан-айо прогулки и мечты о счастье. Фарий проявлял нежность к Оси в каждой мелочи, привнося в старинную поэму о любви что-то новое, свое.

– Я не хочу, чтобы ты считала весь этот космос чужим. Это наш с тобой дом, – говорил ей Фарий. – Я знаю, что без тебя он мне не нужен.

«Слатар» опустился на твердую поверхность Анты. Целый день ушел на знакомство с новой планетой, по-своему прекрасной. Благоухающая, наполненная энергией воздушная среда Анты, чуть более прохладная и влажная, чем на Цоуфисе, бодрила.

Осиан-айо сразу поняла, что полюбит эту планету. Соллей и здесь создал целую сокровищницу собственных фантазий. Везде царили простор и торжественность: пустынные морские берега и голубой песок, море, беспрестанно менявшее цвета, стройные деревья. Влажный ветер приносил с собой чудесные запахи. Анта, как женщина, привлекала и не отпускала. Ее невозможно было не полюбить.

Каждый новый день приносил множество новых впечатлений. В один из таких дней Фарий познакомил Осиан-айо с новой гостьей Кольца Аллоиса – тоненькой, изящной Ансон. Вместе они осваивали правила проведения боевых операций и владения оружием. Пока все это походило на увлекательную игру. Никто, кроме Фария, не осознавал реальности угрозы со стороны враждебных цивилизаций.

Господин Гусаров закрыл книгу. Надо будет решить, кому подарить «Сиреневый аромат ночи» с личным автографом. Конечно же, Егору Ивановичу Шахрову. А еще кому?..

Ксения, задумавшись, сидела у мольберта. Работа не шла. Сначала вроде появилась идея, но, когда художница взялась за кисть, видение будущей картины стало расплываться, пока совсем не исчезло. Желание писать пропало. Вместо него возник образ Филиппа.

Вчера он позвонил ей и пригласил прогуляться по старому парку.

– Я люблю этот заброшенный уголок города, – признался Филипп. – Заросли бузины и глухой крапивы напоминают мне детство. А вам?

– Мне нечего сказать, – улыбнулась Ксения. – Детство далеко позади, и оно почти не оставило следа. Я вас разочаровала?

– Нет. – Он помолчал. – Так вы придете?

– Приду, – неожиданно согласилась она.

И тут же вспомнила Юлю, ее большие серые глаза, упрямый лоб и маленькие яркие губы, похожие на бутон. Ксении стало не по себе. Ее тянуло к Филиппу с первого же мгновения, как только она его увидела. Сначала безотчетно, а потом все более осознанно и сильно. Но… между ними стояла семья Филиппа – Юля и маленький сын.

– Так не должно быть! – твердила себе Ксения.

И тут же задумывалась. А как должно быть? Как правильно? Есть ли вообще какие-то незыблемые законы? И если есть, то кто их придумал?

Вопросов было много. Только кто на них ответит? Ксения честно пыталась, но это ничего существенно не прибавило к ее пониманию ситуации. Она считала, что поступать следует естественно. Вот цветок. Он просто растет, тянется к солнцу, не имея никакого понятия, правильно это или нет. Его не мучают раздумья: «А не отнимаю ли я чей-то солнечный свет?» или: «Вдруг из-за меня кому-то не хватит солнца?» Так и люди. Они тянутся друг к другу, подчиняясь глубинному влечению, которое неизмеримо сильнее всего придуманного.

До сих пор Ксения жила сообразно естественному ходу вещей. Ломать себя казалось ей уродливой, фальшивой игрой, недостойной человека. Лучше открытое равнодушие, чем показное участие. Лучше искренняя ненависть, чем наигранная любовь. Так она всегда думала. Так она жила. Многие не понимали ее и отходили в сторону. Наверное, это правильно. У каждого растения – свой микроклимат. Лилии не цветут в пустыне, а кактусы не приживаются в прудах. Всему свое время и свое место.

Только встреча с Филиппом поколебала эту ее уверенность. Ксения почувствовала себя несвободной. Она не могла говорить и даже думать о том, чего ей хотелось. Да! Мысли, и те казались ей «греховными». Как будто, думая о Филиппе, она поступает нечестно, словно залезая Юле в карман.

«Пойду и скажу ему, что мы не должны больше встречаться!» – решила Ксения.

Но вышло по-другому. Филипп ждал ее в тенистом уголке парка, недалеко от кафе «Каштан». Увидев издалека его высокую, стройную фигуру, Ксения ощутила странное волнение. Ее сердце так сильно забилось, что она испугалась. Филипп и сам был взволнован, поэтому не обратил внимания на растерянный вид Ксении.

– Я собираюсь угостить вас мороженым, – заявил он. – Мы закажем много и будем есть, пока не замерзнем.

Ксения с трудом улыбнулась. Она физически чувствовала на себе взгляд Филиппа, и это не был взгляд приятеля или знакомого. Это был взгляд, полный откровенного, сильного желания, от которого у нее мурашки побежали по всему телу.

Филипп что-то говорил, а сам смотрел на рыжую прядь волос, касавшуюся щеки Ксении. Пожалуй, он впервые едва мог совладать с собой. Они вошли в тепло и полумрак кафе. Пахло кокосовой стружкой, шоколадом и свежей выпечкой. На стойке стояли блюда с пирожками, кусками торта и фруктами. Скучающая официантка встрепенулась, увидев посетителей.

– Что будете заказывать?

– Одну минуточку, мы еще не решили.

Ксения молчала. Вся обстановка кафе – ажурная белая мебель, красные стойки, большие окна, затененные деревьями, – казалась ей нереальной.

Филипп выбрал столик в углу, рядом с большой китайской розой в керамическом горшке.

– Садитесь…

Он слегка прикоснулся к ее локтю, и между ними будто искра пробежала. Ксении сразу стало жарко. Она даже не заметила, как к ней бросился незнакомый мужчина с перекошенным от ярости лицом… Филипп среагировал мгновенно, и неизвестный, наткнувшись на его умело и жестко подставленное предплечье, тяжело рухнул между столиком и стеной. Посыпались осколки вазы, взвизгнула официантка.

Ксения пришла в себя. Она смотрела на Филиппа во все глаза. Потом перевела взгляд на лежащего.

– Вы его убили!

Парень был одет в брюки и рубашку из хлопка, в кармане лежал туго набитый кошелек. Сколько Ксения ни пыталась, она так и не смогла узнать нападавшего. Кто он и почему хотел ударить ее? Может быть, перепутал с кем-нибудь?

– Ничего, очухается…

Чигоренко наклонился над парнем, который едва дышал.

– Что с ним? – робко спросила официантка.

– От него водкой разит, – брезгливо скривился Филипп. – Видать, мозги основательно съехали. Вы его знаете?

Девушка отрицательно покачала головой. Ксения тоже не смогла ответить на вопрос, почему неизвестный мужчина набросился на нее.

Официантка собиралась вызвать милицию, но Филипп отговорил ее.

– Не стоит поднимать шум по пустякам. Парень выпил лишнего. С кем не бывает?

Он легко поднял незадачливого драчуна, вынес из кафе и положил на траву:

– На ветерке протрезвеешь!