— Я понимаю. — Ефрем затряс пустым мешочком, который он после балкона не выпускал из рук. — Видишь это? Пять таких полных получишь! Пять, понял?
— Понял.
— Ну и как ты? Рыцарь помолчал.
— Мало? — спросил Ефрем. — Шесть.
Рыцарь вздохнул:
— У меня есть предложений, — оказал он. — Надо много думай, говори. Пжалуста… Здесь опасно.
— Ну а где говорить?
— Пжалуста… Ресторан.
Ефрем взглянул на Утяева. Тот молчал.
— Ресторан, отдельный столик, музыка, еда. Неопасно, — добавил Рыцарь.
Ефрем подумал и возразил:
— Понимаешь, мы не любим пьянства. Да и не спал наш директор.
— Я бы пригласил Утяева, — сказал Рыцарь.
— Ладно, пошли, — согласился Утяев. Но Ефрем не уступил.
— Нет, брат. Одних детей с измученной женщиной тут не оставлю! Хватит мне историй. — И, видя, что Рыцарь вздыхает, добавил: — Пошли потолкуем. И чего бы нам не поговорить на трезвую голову!
Рыцарь вздохнул и встал.
— Пжалуста.
13
В лифте Рыцарь нашептывал Ефрему:
— Я хочу объяснить… пжалуста… что значит ресторан… в жизни фаэтовцев.
— Выпил да закусил — вот и все, — отмахнулся Ефрем.
— Пжалуста — не согласен… Другая философия.
— Ерунда!
— Другая, другая. Понимаете, у нас много машин… Умных машин. А какой человек нужен умной машин?
— Умный человек.
— Пжалуста — не согласен… Нужен точный человек. Точный! Машина работает — человек дежурит. Машина спит — человек спит… Придаток машина человек.
— Ишь ты, пакость какая.
— Да, пжалуста — придаток. Никакой своеволий. Целый рабочий день… Вот и тянет его вечером… ресторан.
— Гульнуть?
— Не понимай вы меня. Человек хочет быть, каким он есть… Понимай? Хочет — не машина думала за него. — Рыцарь перешел на полный шепот: — И не мэр, а он сам. Человек сам родился думать. Вот какая философия. Пжалуста.
Ефрем похлопал Рыцаря по плечу:
— В ресторане, милый, деньги надо платить. А думать лучше на трезвую голову.
— Пжалуста — вы правы. Но бедный некогда думать. Богатый может думать.
— Ну ты и даешь, Рыцарь! Рассуждаешь как капиталист. Ты капиталист?
— Я служащий.
— Тебе некогда, значит, думать?
Рыцарь, хитро сощурившись, глянул на Ефрема.
— Сейчас за ваш счет и подумай. Пжалуста.
Ефрем спохватился:
— А денег-то я не взял с собой! Рыцарь успокоил:
— Ничего, пжалуста. Пришлют завтра счет.
Ресторан по размерам был огромен. В молодости, когда Ефрем ехал на фронт, он видел железнодорожные вокзалы. Видел большие рестораны в Германии… Но не такие. Здесь потолок ресторана завораживал. Он походил на крыло огромной радуги, волшебный свет которой пропитал весь зал-аквариум, как хотелось Ефрему назвать это заведение.
Сом Рыцарь, уверенно лавируя между столиками, поплыл в дальний конец зала. Ефрем — за ним. Замешкался, отстал. Залюбовался посетителями. Народ большей частью тучный. Без бакенбард не попадались. Одеты как герои заграничных фильмов, по-американски, будто все побывали в неведомой им Америке. «Да, — думал Ефрем, — богачи. Толстосумы. А о чем думают?
О том, как еще больше разбогатеть? Дурак Рыцарь не понимает, — продолжал размышлять Ефрем, — что думают-то как раз бедные, а не богатые. Зачем думать этим сомам, когда все у них есть?»
Ему понравилось это слово — сомы. Точно: сомы едят и танцуют — плавают в этом огромном аквариуме. Под звуки джаза. Только нет музыкантов на оркестровой площадке. Одни инструменты с проводами — должно быть, электрические. «Мура, — вздохнул Ефрем. — Нешто так развлекаются? Сплясать им, что ли, „Яблочко“?»
Спокойного вечера душа его не предчувствовала. Он попал в чужой мир, а в чужом мире ему всегда мерещилась драка…
Усадив Ефрема за свободный столик, Сом Рыцарь на момент, как он выразился, отошел. И через «момент» в самом деле вернулся. Уже не один. Не поздоровавшись, на свободный стул опустился грузный великан с бычьей шеей. «Диво какое!» — ухмыльнулся Ефрем.
— Ефрем Иванович, позвольте представляй: Бур-старший.
— Бур-старший? А кто он такой? — Ефрем вызывающе смотрел на великана. Злые кошачьи глаза сверлили Ефрема.
— Это… это… самый главный, — испуганным шепотком произнес Рыцарь.
— Почему он не здоровается?
Рыцарь что-то пропел великану. Тот повел бровями:
— Он вас слушает, — сказал Рыцарь.
Ефрема удивляло, что главарь шайки может спокойно появиться в ресторане и ведет себя тут как хозяин.
— Ты сам ему скажи что надо, — буркнул Рыцарю Ефрем.
Те опять заговорили, кудахтая по-куриному, и Рыцарь потом сказал:
— Главное — договориться о цене.
— Сколько он хочет?
— Пять пакетов.
Ефрем достал из кармана пустой мешочек из-под денег, показал Буру.
— Вот таких?
У того загорелись глаза. Он закивал головой, показал пять пальцев.
Ефрем малость подумал, показал четыре пальца.
Тогда Рыцарь сказал:
— Бур-старший никогда не торгуется, он назначает цену.
— Ладно, хрен с вами, — махнул рукой Ефрем.
Торговался он для пущей важности, чтоб дело делалось серьезно.
Бур-старший кивнул головой и, глядя в глаза Ефрему, что-то сказал.
— Завтра в двенадцать встречаемся за этим столиком, — перевел Рыцарь и добавил: — Ужин просит
