не заказывать, нас обслужат. Пжалуста.
Бур вылез из-за стола и тяжелой медвежьей походкой удалился.
— Он не боится? — спросил Ефрем.
Рыцарь удивленно посмотрел на Ефрема.
— Пжалуста… не понял.
— Он не боится, что его могут арестовать?
— Арестовать? Ах, арестовать! — Рыцарь засмеялся тоненьким неприятным голоском. — Главаря Тобби арестовать?! Зачем? Завтра начнется — резай друг друга. Все Тобби объединятся, городу конец. Вы не понимай наша философия.
— Да уж где мне бандитизм понять.
— Сегодня есть сегодня. Завтра будет завтра.
— Завтра может и не быть.
— Мудро! Пжалуста — мудро, Ефрем Иванович!
— Так живут скоты.
— Кто?
— Звери.
Рыцарь закачал головой.
— Ой, ой, Ефрем Иванович! Пжалуста — не надо.
Ефрем вздохнул:
— Не надо так не надо. Мне наплевать, лишь бы к себе на родину возвратиться.
Рыцарь вытирал вспотевший лоб. Видно, поволновался, пока тут сидел Бур-старший.
Желтолицый официант подал наконец вино и закуску.
Рыцарь сел за стол.
Ефрем повеселел.
— Ишь ты, щедрый твой главарь. Споить нас задумал. Тяпнем, мол, и одуреем.
— Тяпнем? Что значит тяпнем?
— А вот выпей, то и будет, — рассмеялся Ефрем, разливая в бокалы вино. Теперь, когда обстановка более или менее прояснилась, он почувствовал, что хочет есть.
— Ефрем Иванович… Пжалуста — можно вам вопрос? — сказал Рыцарь, когда она выпили по первому бокалу и Ефрем набросился на закуски.
— Хоть два.
— Пжалуста… Скажи про свой жизнь?
— Про свою жизнь?
— Да. Наша плохой жизнь, твой хороший. Скажи про свой жизнь.
— А жизнь у нас нормальная, у себя дома землю пашем, хлеб выращиваем, детей воспитываем.
Рыцарь оказался настойчив:
— Про свой жизнь, Ефрем Иванович. Поподробнее.
— Во-первых, я живу на природе. У вас ее нет! — начал Ефрем.
— У нас природа была. Природы нет.
— Плохо это, братец. Никакая умная машина, как видно, природу вам не заменит…
— Понимай, друг, понимай… лес вырубили, дымом небо коптим. Понимай.
Тут Ефрем увидел: по центральному проходу, нацелившись на их стол, шла, покачиваясь, средних лет женщина, немного похожая на Фаэту — такая же, пожалуй, красивая. Ефрем прищурился.
— Во, гляди. Вроде как к нам.
Рыцарь обернулся и тотчас схватился за салфетку. Быстро вытер губы, поднялся навстречу.
— Не жена ли? — спросил Ефрем.
— О-о, я старый человек. — Рыцарь что-то еще хотел сказать, но дама уже была у стола. Она улыбалась Ефрему, а Рыцаря, казалось, не замечала.
— Какая встреча! — Голос у нее был приятный, грудной, с расстановкой, красиво, хотя и неправильно, она произносила русские слова. — Какая встреча! — повторила она и протянула руку Ефрему.
Ефрем неловко пожал протянутую руку в кольцах с длинными фиолетового цвета ногтями.
— Вас не припомню, — сказал он.
Она засмеялась и, впервые посмотрев на Рыцаря, что-то сказала ему — уже не по-русски. Тот поклонился и, беспомощно посмотрев на Ефрема, вылез из-за стола.
— Ты куда? — Ефрем схватил Рыцаря за руку.
— Он сейчас придет. Отпусти. — Незнакомка бесцеремонно отвела в сторону руку Ефрема.
Рыцарь поспешно удалился.
Они смотрели друг на друга. «Красотка, — думал Ефрем. — Неужто и этой нужон наследник? Чудно, ей-богу».
— Борода брил, Бунтарь? Молодец! Не люблю борода.
Она была явно навеселе. Ефрем решил сначала отправить ее туда, откуда пришла, но потом сдержался.
— Что-то вас не припомню, — повторил он. — Фаэта любит борода. Я не любит. Упоминание о Фаэте насторожило Ефрема. Он подвинул ей стул. Сел сам. И ждал.
— Меня зовут Рада. Я твой соседка.
— Соседка? Здесь, в гостинице?
— Меня к тебе не пускает охрана.
— Какая охрана?
— Твой охрана. Когда ты бросал деньги, я кричал тебе соседний балкон. Твой не слыхал.
— Вон оно что. Не слыхал. — Ефрему эта новость не понравилась. — Выпьешь? — перешел он на свойский тон.
— Выпьешь.
— Ишь ты какая.
Он налил, и она выпила. Неожиданно она провела ладонью по его щеке. — Знаешь, кто я? Рада.
— Четвертое Тобби слыхал?
— Четвертое Тобби? Нет.
— Женская организация. Я вождь.
— Сколько вождей! — усмехнулся Ефрем.
— Сколько Тобби, столько вождей. Не веришь? Ефрем думал: что делать? Мужика бы послал подальше, хоть он и вождь. А эту?
— Я хочу с тобой говорить, — продолжала Рада.
— Говори.
Нет… Пойдем. Там говорит. — Где там?
— Там, у меня номер.
Ефрем ахнул. С ума посходили эти бабы. И скандалить опасно. Все тут, видно, бандиты. Он решил тянуть время. Налил еще вина. Спокойно улыбался, хотя небритые щеки мешали быть спокойным, подергивались.
— Ты где училась нашему языку?
— Училась. А что?
— Трудное это дело — язык выучить.
— Мы быстро учим. Машина учит.
— А Бура знаешь? Он вот не умеет по-нашему говорить.
— Бур старый. Старый не может, молодой может. От внутренней несвободы трудно находилась тема для разговора.
— Сколько тебе лет, Рада?
Она долго и внимательно смотрела на Ефрема. И он тут понял, что эта Рада никакой не вождь четвертого Тобби, напустила на себя. Спьяну, что ли? Или такая же несчастная, как Фаэта.
— Ладно, Рада, завтра поговорим, — сказал он, чтоб спокойно разойтись. Он обрел самого себя.
