причем из особо гнилых, заплесневелых сортов дерева. Ближе ко входу стояло два замызганных стола с несколькими покосившимися табуретками; в глубине прокопченной комнаты у печки, где, похоже, происходили кулинарные таинства, спиной к посетителям хозяйничало существо непонятного пола и очертаний. Элементом дизайна было большое количество летучих мышей, гирляндами развешенными под потолком. Мыши подрагивали и нервно шевелили крылышками. Углов комнаты не было видно из-за толстого слоя паутины, а по полу что-то бегало, шурша.
— Хозяин! Принимай гостей! — зычно крикнул Эшер.
— Ой! Как вы меня напугали! — существо отшатнулось от печи и оказалось крайне скверного вида старушкой, которой, не опасаясь, можно было дать минимум лет семьсот. Кончик ее носа украшала грандиозная перламутровая бородавка. — Одну секундочку, я сейчас, переоденусь только!
Старушонка скрылась куда-то за печку, через мгновение вернувшись в виде длинноногой и слегка косоглазой блондинки, одетой в микроскопическое платьице с исключительным по своей глубине декольте. На носу фосфоресцировала небольшая родинка.
— Присаживайтесь, гости дорогие, — хрипловатым контральто произнесла хозяйка пиццерии.
Эшер и Макналти скептически осмотрели мебель, а Густав поднес к одной из табуреток острие меча. Табуретка, взвизгнув, отбежала в сторону.
— Ну что же вы делаете! — укоризненно сказала бывшая старушка. — Эдак вы мне всю обстановку распугаете!
— Не волнуйтесь, мы просто пошутили, — успокоил ее Стив.
Посетители присели за стол, который им показался наименее загаженным, сняли шлемы и рюкзаки. Густав вложил меч в ножны, чтобы не нервировать даму.
— Что будем заказывать? — девица достала из-за уха карандаш, послюнила его и приготовилась записывать в обшарпанный блокнотик.
— А на меню можно взглянуть? — поинтересовался Густав. Перед ним на столе тут же возник листик бумаги. Взяв его в руку, Густав начал читать вслух:
— Так, «пицца с грибами»… «пицца с бледными грибами»… «пицца ложная с пятнистыми грибами»… «пицца Борджиа»… «пицца с бройлерами»… Бройлеры — это те, что под потолком висят?
Хозяйка оживленно закивала головой:
— Самые лучшие, откормленные. Свежее не найти. Экологически чистый продукт. Без генетических модификаций.
Последние две фразы, выговоренные медленно, чуть ли не по слогам, дались ей с большим трудом.
Густав продолжил чтение:
— «Пицца в красных тонах»… «хот-дог Баскервиль»… А это тут при чем? Девица опустила глаза:
— Для ассортимента. Народ ныне испорченный, все им фаст-фуд подавай. Не ценят штучную кулинарию.
— «Лазанья Виктория»…
В этот момент одна из летучих мышей, висевших над головой Эшера, решила опорожниться. Продукт мышиного метаболизма громко шлепнулся прямо на меню, образовав широкий круг, который скрыл перечень остальных яств. Густав брезгливо отбросил бумажку в сторону.
— Ну а вы сами что посоветуете? Фирменное блюдо какое-нибудь имеется?
— А как же! — с гордостью ответила девица. — «Лазанья Гадес»!
— Мы, пожалуй, «Викторию» закажем. А что есть из напитков? Холодное и безалкогольное желательно.
— Напиток «Пиноккио». Газированный.
— Давайте его сначала, пока лазанья созреет. У нас с дороги в горле пересохло, — вмешался Стив.
— Как скажете, — хозяйка щелкнула пальцами, и перед ними на столе возникла пыльная стеклянная бутылка с мутной жидкостью, на дне которой, среди мощного осадка, виднелись маленькие, словно игрушечные, курточка с полосатым колпачком. Рядом с бутылкой выросли два граненых стакана, украшенные следами губной помады самых разных цветов.
— Замечательно. Большое спасибо. Руки где помыть можно? — спросил Эшер.
— А это еще зачем? — изумилась дама.
— Вы нас извините, мы издалека приехали, местных правил не знаем. У нас дома положено перед едой руки мыть, — пояснил Густав.
— Понятно, — подозрительно прищурилась девица. — Пойдем, покажу.
Через маленькую боковую дверь, еле заметную из-за печки, они вышли на крыльцо и по приставной лесенке спустились во двор, посреди которого стоял колодец аляповатой конструкции — большой, как склеп, по виду мраморный, украшенный скульптурными фигурами сатиров, демонов и прочей козлоногой живности.
— Вас как, извините, зовут? — спросил Густав.
— Маргарита, — ответила хозяйка, игриво улыбнувшись. — А вас как?
— Густав. Очень приятно. Скажите, Мэгги, вы тут давно работаете? Девица задумалась.
— Да лет четыреста, пожалуй, будет, — ответила она и спохватилась. — Ой, что это я, какие четыреста! Лет пятьдесят, не больше!
— Народу много у вас бывает?
— Раньше очень много было, а сейчас почти никого, — приложив большой палец к ноздре, Мэгги шумно высморкалась на землю, после чего вытерла руку о край мини-юбки.
— А сегодня до нас никто не показывался? — продолжал допрос Эшер. Маргарита вздохнула.
— Нет. Вы — первые.
— Точно?
— Что я, врать буду? — возмутилась девица. — Воду сами наберете или помочь?
Они стояли друг напротив друга по разные стороны скважины; Маргарита сняла навесной замок со ржавых створок и подтолкнула ведро, свисавшее с барабана, к Густаву. Эшер сказал, что не знает, как пользоваться старинными колодцами, и попросил Маргариту набрать воду. Та открыла створки, выпустив из колодца нечто серое и мохнатое, упорхнувшее в туман, затем, размахавшись ведром, как пращой, что есть сил швырнула его в дыру. Длинная ржавая цепь, к которой было прикреплено ведро, начала разматываться. Спустя секунд пятнадцать из глубины пришел нехарактерный звук: как будто камень упал в глину. Маргарита низко склонилась к краю колодца, и Густав, скользнув взглядом по нижнему краю ее вопиющего декольте, определил, что хозяйка пиццерии — ненатуральная блондинка.
— Теперь крутите, — сказала Мэгги, задумчиво уставившись вниз и зачем-то сплюнув.
Эшер начал вращать рычаг, понемногу выбирая скрипучую цепь. Минут через пять ведро показалось над краем; Маргарита, крикнув «стоп!», потянула его к себе и поставила на землю. Густав, обогнув колодец, посмотрел в ведро, полное кристально чистой воды.
— Замечательно, — сказал он, бросив в ведро большую таблетку. Вода вскипела; из нее с жалобным воем повыскакивали какие-то зеленоватые зверьки и бросились врассыпную.
— Это еще что за штучки? Вы чего воду портите? — сердито спросила Мэгги.
— Не волнуйтесь, все в порядке. Это дезинфицирующее средство такое.
— Чего? — недоверчиво переспросила девица.
— Мыло! И минеральная вода в придачу, — пояснил Густав, медленно ополаскивая руки в ведре.
Между тем, Стив, натянув шлем, осматривал пиццерию. Для начала он заглянул в печку, где над углями в большом котле что-то булькало. Подняв крышку, он увидел торчащую из нестерпимо вонючего варева ногу — судя по педикюру, женскую.
— Виктория? — спросил Стив.
Нога утвердительно пошевелила пальцами и нырнула в глубь лазаньи.
Стив закрыл котел и залез на печку, где стал открывать один за другим стоявшие здесь сундуки. Внутри находились черепа, берцовые кости, грудные клетки, позвонки — все аккуратно рассортированные и помеченные: «Белинда, 2002», «Гутьерес, 2013», «Хильда, 2087» и так далее. Признаков Франца не было — да он бы уже рассыпался в зеленую пыль, если бы его решили утилизировать. Современный человек как
