– Когда? – спросила она.
– Месяца два назад, может, больше… Я на память не особенно надеюсь, поэтому все фиксирую. Минуточку подождите.
Она поправила очки, неторопливо защелкала клавишами.
– Да. Я уже готовила справку… А что, собственно, вас интересует?
– Кто приходил?
Дама подняла голову и, не мигая, уставилась на Еву. Подумав, она приняла какое-то решение.
– Мужчина, – выразительно произнесла она, поднимая брови. – Лет тридцати-сорока. Точнее, простите, не припомню. Впрочем… у меня помечено его имя: господин Мартов Ф. Л. Вам это о чем-то говорит?
«Видимо, я ей понравилась, – мысленно заключила Ева. – Это хорошо».
– Феликс Мартов погиб при невыясненных обстоятельствах, – понизив голос, заявила она. – Поэтому важна каждая подробность, любая, на первый взгляд незначительная деталь.
Лицо женщины-эксперта вытянулось. В ее уме происходила напряженная работа.
– Странно… – медленно произнесла она. – Архив Лонгиновых не представляет ни литературного, ни научного интереса, но в последнее время я вынуждена обращаться к нему в третий раз. Теперь я вспомнила: до вас приходил этот господин… Мартов, а до него… еще кто-то.
– Кто? Когда? – выпалила Ева.
Она готова была засыпать седую даму вопросами, но сдерживала нетерпение.
– Давно, около года назад… – сосредоточенно наморщила лоб хозяйка кабинета. – Тоже приходил мужчина. Эти бумаги мы на руки не выдаем. Он заплатил… и я сама делала справку.
– А его фамилия?
– К сожалению, справочные файлы годичной давности я ликвидирую, – призналась дама. – У нас не заведено накапливать лишнюю информацию.
– Вы не припомните хотя бы, как выглядел тот человек? – взмолилась Ева.
Дама с сожалением покачала головой. Перед ней за год прошло столько посетителей…
– Чем этих людей мог привлечь архив Лонгиновых? – помолчав, спросила Ева.
Женщина-эксперт усмехнулась.
– А чем он привлек вас?
– Убит человек, – сказала Ева. – Перед смертью он написал статью… я ищу связь.
– Возможно, ее и нет, – покачала головой дама. – Людей убивают по разным причинам.
– Конечно. Однако я должна проверить некоторые вещи. Лонгиновы – что это за семья?
– Обыкновенная семья… имеет дворянские корни. Многие Лонгиновы были хорошо образованны, вели обширную переписку, дневники и прочее. Некоторые из них водили знакомство с известными историческими лицами, деятелями литературы, искусства. В архиве имеются свидетельства этого. Вот, в сущности, и все. После революции семнадцатого года Лонгиновы рассеялись по свету – кто погиб, кто эмигрировал… словом, род угас. К нам на хранение архив, вернее, его часть, попал случайно. Остальные бумаги утеряны. Долгие годы им никто не интересовался.
Ева не собиралась сдаваться. Она почувствовала дыхание истории – где-то там, в ее темных глубинах, кроются тайны, дразнящие потомков.
– Какие данные из архива запрашивал господин Мартов? – решила уточнить она.
– Необычные, скандальные подробности из жизни этой семьи, – неохотно пояснила дама. – Пришлось бы пересматривать все бумаги. Я могла потратить уйму времени, если бы не вспомнила, что год назад уже делала это. То есть тот, первый человек, который проявил интерес к архиву, обращался с похожей просьбой. И я просто откопировала старую справку.
– Вы же говорили, что уничтожаете файлы годичной давности.
– Совершенно верно, – тряхнула седыми буклями дама. – Я сделала это в самом конце декабря. А господин Мартов приходил… поздней осенью, в ноябре, кажется.
Ева ощутила сильное волнение.
– Вы… хотите сказать, материалы, выданные Мартову, – точная копия тех, выданных неизвестному мужчине примерно год назад?
Дама поправила очки и подняла глаза на Еву.
– Именно так. Вам повезло, сударыня. Справка, благодаря обстоятельствам, уцелела, а вот фамилия первого заказчика, извините, нет. Впрочем, он мог назваться как угодно: я у него документы не спрашивала, как и у вас. Архив Лонгиновых никакой секретности не представляет.
– И вы распечатаете мне этот материал?
– Если вы подождете несколько минут…
Ева сидела ни жива, ни мертва… так взбудоражила ее воображение заказанная Мартовым справка. Она взяла бумаги дрожащими руками, спрятала их на дно сумочки и любезно попрощалась с хозяйкой кабинета.
Укрытая снегом аллея, по которой Ева шла к остановке троллейбуса, казалась нескончаемой. Щеки у Евы горели, сердце учащенно билось. Она боролась с желанием сейчас же углубиться в чтение.
