Из клиники сыщик позвонил жене Адамова и договорился о встрече. У него теперь есть отличный предлог для разговора – сплетни. Кристину подозревают в убийстве! А это уже не шутки.
Госпожа Адамова согласилась прийти в кафе «Волна» на набережной. Раз надо... Через час она будет ждать Всеслава у входа.
Он позвонил домой, Еве, но к телефону никто не подошел. Значит, бродит по магазинам или ушла на занятия. Что ж, пусть развеется. Приобретение пары модных платьев, туфель, сумочки и прочих весенних обновок рассеет мрачные фантазии.
Сыщик поехал к месту встречи. Он предпочитал беседовать с дамами в слегка романтической обстановке. Кафе «Волна» было оборудовано под кают-компанию старинного парусного судна – с картинами морских баталий на стенах и привинченными к столам медными светильниками. Кухня отличалась изобилием рыбных блюд.
Смирнов проторчал минут сорок в автомобильной пробке, а когда добрался, Кристина уже стояла у входа, опершись на ограждение в виде толстенной якорной цепи.
– Госпожа Адамова? – на всякий случай спросил он.
Жена хирурга кивнула, выразительно посмотрела на изящные золотые часики.
– Я смогу уделить вам не более часа. Муж приболел, не хочу надолго оставлять его одного.
– Лев Назарович? Что с ним? – удивился Всеслав.
– Сердце.
Они вошли в тепло ярко освещенного зала, заняли угловой столик. В круглые окна виднелись мутные воды реки с плывущими по ней кусками льда.
– Здесь мило, – сказала Кристина, оглядываясь.
Она чувствовала себя скованно. Смирнов же, напротив, с любопытством наблюдал за супругой доктора. Адамова оказалась рослой, стройной блондинкой с высокой грудью и красивыми чертами лица. Она была одета в брюки и элегантный трикотажный жакет кирпичного цвета. Отсутствие макияжа, мешки под глазами, небрежная прическа говорили о том, что Кристину гнетет беспокойство и она забросила себя, свой внешний вид. Всего несколько дополнительных штрихов придали бы ей блеска и шарма, но она о них не позаботилась.
– Семейные неприятности? – спросил сыщик.
Жена Адамова скривилась.
– Вы называете это неприятностями? На Леву могут повесить убийство! Он не в состоянии оперировать, вынужден взять отпуск, заболел на этой почве. Мне сегодня позвонили из клиники – поговаривают, что, может быть, не он, а я зарезала несчастную девочку. Вы представляете? Муж выпил лекарство и лежит, он еще не знает...
Официантка в матроске подошла к их столику принять заказ, и Кристина замолчала.
– Что вы будете? – спросил Всеслав. – Рекомендую попробовать жареную форель. Здесь ее готовят превосходно.
– Я ничего не хочу! – наотрез отказалась Адамова.
Сыщик все же заказал ей коктейль, а себе пива и копченого угря.
– Какие у вас отношения с мужем? – спросил он, когда официантка отошла.
– Обыкновенные. Как после четырех лет брака. У меня проблемы с Асей, дочерью Левы от первой жены. Не могу найти с ней общего языка.
– Ссоритесь?
– Иногда. Адамова это напрягает, я думаю. Он хотел, чтобы я заменила девочке мать, но... у меня не получилось.
– Вы его ревнуете к другим женщинам?
Кристина опустила глаза.
– Если я скажу, что нет, вы поверите? Ревную. Я от всего отказалась ради Левы – от карьеры, от каких-то своих интересов, от общества. Превратилась в домоседку, клушу! А он продолжает жить, как жил: оперирует, принимает восхищение коллег и пациенток, ухаживает за молодыми девушками. Ему завидуют, а обо мне все забыли. Вот такие у нас отношения – я люблю его, а он любит себя. Понимаете, это не та ревность, на которую вы намекаете. Если я и ревную Адамова, то скорее к нему самому.
Смирнов удивленно поднял брови.
Официантка принесла заказ, и Кристина сделала паузу, попробовала коктейль.
– Сначала я ревновала его к первой жене, Елене, – призналась она, краснея. – А теперь думаю, что зря. Он никого не любил, ни ее, ни меня, ни... Садыкову. Не знаю, что там у них было – интимная связь или простой флирт, но не любовь. Это точно.
– А отчего умерла мать Аси?
Кристина молчала, болтая соломинкой в стакане с коктейлем.
– Трудно сказать. От болезни, наверное. А почему вы меня спрашиваете?
– Я всех спрашиваю, – уклончиво ответил сыщик. – Работа такая.
– Мы поженились через четыре года после того, как Лева овдовел. Я полагала, ему слишком тяжело вспоминать об этом, и не спрашивала. Потом как-то вскользь зашла речь о смерти Елены... реакция мужа была ужасной. Я поняла, что сделала ошибку и лучше ее не повторять.
– Мог Адамов убить?
