– Раз мы все из одного теста, страх теряет смысл, – улыбнулась Ева. Ей действительно полегчало. – Так что вы мне предложите, господин Тень?
– Роль королевы, разумеется!
Они договорились о встрече. После репетиции молодой человек будет ждать ее в театральном фойе. «Это кстати, – подумала Ева, выглянув в окно. – Погодка сегодня не для свиданий на открытом воздухе».
Над городом стояла непроглядная мгла. С неба валил крупный густой снег, укрывая дома и тротуары, деревья, прохожих, стирая все иные краски, кроме белил.
Через три часа Ева, вся мокрая, отряхиваясь и сбивая с сапожек налипший снег, вошла в тускло освещенное фойе театра «Неоглобус». Актер, одетый в английский костюм времен Тюдоров, ждал ее у зеркала. В этом большом зеркале в толстой бронзовой раме можно было рассмотреть себя с ног до головы.
– Представители разных веков! – обратил он внимание Евы на их отражение. – Это вопиющее различие требуется устранить.
Они и правда выглядели дико: он в бархате и парче, с кружевным воротником, с золотой цепью на груди, и она – в намокшем полупальто, с тающими в волосах снежинками.
– Идемте, – решительно взял ее под руку Кристофер. – Вас ждет чудесное превращение. Репетиция закончилась, все разошлись, так что нам никто не помешает.
Их шаги гулко раздавались в пустоте коридоров. Актер привел ее к двери с надписью «Костюмерная», достал из кармана ключ.
– А можно? – испугалась Ева. – Нас не выгонят?
– Что вы! Все согласовано, – успокоил ее молодой человек. – Прошу!
Он распахнул дверь, включил свет. Ева робко вошла, озираясь по сторонам. Комната была без окон, вся заполненная шкафами и рядами вешалок, стеллажами. Запах тканей, перьев и кожи, пудры, духов и грима ударил в нос.
– Сюда, – подозвал ее Кристофер. – Выбирайте! Эти наряды будут вам впору.
Платья с тяжелыми юбками, пышными рукавами, твердыми от обилия золотой вышивки лифами, украшенными драгоценностями и цепями, поразили Еву. У нее разбежались глаза.
– Откуда такие роскошные костюмы? Они, должно быть, стоят уйму денег! Ваш театр настолько богат?
– У нас весьма обеспеченный спонсор, – объяснил, улыбаясь, актер, – он обожает Англию, лондонские туманы, Шекспира, правление Тюдоров и старые замки, глядящие в мутные воды Темзы.
Ева с восторгом перебирала платья. Ничего подобного ей вблизи еще видеть не приходилось, а тем более – держать в руках.
– Примерьте вот это, – предложил Кристофер, снимая с вешалки наряд темно-вишневого цвета, вышитый золотыми лилиями.
На лифе платья сияла крупная жемчужная нить, съемный воротник из тончайших кружев белой пеной покрывал плечи. Ева ахнула.
– Я отвернусь, – предупредил ее желание актер. – Впрочем, тут имеется специальная ширма.
Он показал Еве за рядами вешалок укромный уголок с зеркалом, действительно отгороженный ширмами.
– Наверное, каждая женщина хоть раз в жизни мечтала надеть такое платье, – сказала она, раздеваясь. – Для кого оно предназначено?
– Для королевы в спектакле «Ошибка лорда Уолсингема». Вам помочь?
Лиф сзади зашнуровывался крепкими тесемками, и справиться с ними самой Еве не удалось. Пришлось- таки воспользоваться предложением молодого человека.
С замиранием сердца она смотрела в зеркало. Как одежда преображает! В зеркале стояла незнакомая надменная красавица, которую не портило даже отсутствие прически. Ева поправила влажные непослушные пряди. Кристофер неким сверхъестественным чутьем уловил ее мысли.
– Это поправимо, – прошептал он, отошел и через минуту вернулся с париком и короной.
Поклонился, подал. Как подданный – своей владычице. Костюмерная, пропахшая духами и пудрой, полная шкафов и вешалок, превратилась в покои королевского дворца, а двое людей, преподавательница испанского и артист театра, преобразились в монархиню и придворного. Какие зыбкие условности определяют времена и события!
Ева провела ладонью по золотому шитью, складкам широкой юбки... непередаваемое ощущение величия пришло к ней с этим прикосновением.
– Я словно рождена носить такие вещи, – мечтательно произнесла она.
– Не сомневаюсь! – отозвался молодой человек. – Жаль, что все это подделка – фальшивое золото, драгоценные камни и жемчуга. Зато они заманчиво блестят в свете театральных прожекторов! Как корона? Не жмет?
– Будто для меня сделана, – засмеялась Ева.
Разговор незаметно перешел на будущую премьеру.
– В драме при дворе Елизаветы Тюдор я буду играть самого себя, – сказал актер. – Роль Кристофера Марло – короткая и трагическая. Секретный агент и талантливый писатель погибает в пьяной драке от руки мошенника. Разве не странно? Он стал жертвой заговора, ибо слишком много знал...
