– Я хотел сказать, господин Потрошитель подставил вас по всем статьям.
– А-а... Извините, у меня просто голова идет кругом. Столько всего навалилось, – пожаловался Адамов. – Не обращайте внимания. Как вы сказали? Потрошитель... хм-мм-м... если вспомнить труп... Ляли, весьма похоже. Потрошитель... – Он встрепенулся: – У вас все?
– Почти. Тот человек, который вас выручил в связи со смертью первой жены... как давно вы его не видели?
– Около полугода. Он тут совершенно ни при чем!
– Скорее всего, да. А почему бы вам сейчас не обратиться к нему за помощью?
– Вряд ли он захочет впутываться в этот скандал, – покачал головой доктор. – И как я найду его? Он всегда сам связывался со мной.
– А может быть, вы его придумали?
Адамов удивленно уставился на сыщика. Если он играл, то делал это превосходно.
– Это вы... – пробормотала Марина, откатываясь в коляске назад и пропуская Смирнова в прихожую. – Написали свою статью?
– Пока нет.
Она равнодушно кивнула.
В квартире Марченко царил траур. Мама Марины и покойного Кости закрылась в спальне, никого не хотела видеть.
– Мама болеет, – объяснила Марина. Она делала это из вежливости, чтобы как-то поддержать разговор. – Мы все еще не осознали до конца, что Кости больше нет. Как вы считаете, убийцу найдут?
Всеслав опустил глаза. Что ей ответить?
– Понимаю, – вздохнула девушка.
– Я со своей стороны приложу к этому все силы, – зачем-то сказал он. – Вы мне поможете?
Марина заплакала, беззвучно, горько, слезы градом катились по ее бледным щекам.
– Чем? – едва слышно произнесла она. – Я инвалид, даже просто выйти из дому для меня проблема. Костина жизнь была закрыта от нас с мамой... С кем он встречался? Кого любил? С кем дружил? Ссорился? У кого одалживал деньги? Где еще работал, кроме театра? Кто был его врагом? Я могу судить только с его слов. А он охотно делился с нами радостью и удачами, обиды же таил в себе. Какие-то вещи Костя никому не открывал.
– Что, например?
– Ну... как ему приходилось нелегко, как много он трудился. Брату нужно было делать выбор – соглашаться на то, что предлагают, или гордо отказываться. Творческого человека, даже талантливого, нужда заставляет порой идти на компромисс. Костя это очень переживал, но держал в себе, никому не жаловался.
– У вас, Марина, нет предположений, кто мог бы желать вашему брату смерти?
Она покачала головой. Достала носовой платок, вытерла мокрое лицо.
– Не знаю. Трагическая случайность? Какой-нибудь хулиган выместил на Косте зло? Такое бывает. Попался под горячую руку...
«Для хулигана все выполнено слишком гладко, – подумал Всеслав. – Быстро, точно и хладнокровно. Тут о «горячей руке» речь не идет, скорее о трезвом расчете».
– Покажите мне фотографии Кости, ваши семейные, если можно, – попросил он.
– Конечно. У нас их много! Актеры любят фотографироваться. Костя с детства обожал позировать. Это мне не нравилось сниматься. Неприятно смотреть на свое убожество еще и на фото. Я сейчас. – Марина подъехала к книжному шкафу, достала оттуда несколько альбомов, протянула «журналисту». – Вот, пожалуйста.
Снимков действительно оказалось множество – детских, школьных, студенческих, театральных. Смирнов внимательно их рассматривал, периодически указывая на кого-нибудь и спрашивая у Марины: «Кто это?» Она почти никого не знала, пожимала плечами.
– Какие-то знакомые Кости...
Одна фотография заинтересовала сыщика – молодая девушка стояла в фойе театра «Неоглобус» рядом с Марченко, одетым в сценический костюм. Ее лицо показалось Всеславу смутно знакомым.
– Что это за молодая особа? – спросил Всеслав.
Марина подумала.
– Кажется, это Ляля, – неуверенно произнесла она. – Девушка, которая вместе с Костей поступала в театральный. Он что-то рассказывал... По-моему, она не прошла по конкурсу, очень расстроилась, плакала, брат ее утешал, и они подружились. С тех пор изредка перезванивались, встречались. Когда Костя начал работать в театре, то приглашал Лялю на премьеры. Тоже редко, от случая к случаю.
– Что вы еще о ней знаете?
Марина развела руками – больше ей добавить было нечего.
– У вашего брата есть... был ее телефон?
– Наверное. Он всегда носил записную книжку с собой, а когда... в общем, при осмотре его... тела, одежды, там, где он лежал... при нем книжки не нашли. Милиционеры у нас дома искали, спрашивали. Я им сказала то же самое.
