Печать фараона

– Что ты, дорогая! – улыбнулся он. – Я просто отметил, что наша трапеза не так повредит фигуре, как могла бы. Кстати, твой визит по поводу аренды помещения на Щелковской увенчался успехом?

Она удрученно покачала головой.

– Зря старалась. Две небольшие комнаты, где происходил мнимый набор на работу в тепличное хозяйство, действительно принадлежат ЖЭКу. Там мне объяснили, что помещение сняла на два месяца очень деловая, энергичная дама, которая раз-два в неделю вела прием желающих устроиться в теплицы Зеленой Рощи. Назвалась она то ли Рассадиной, то ли Засадиной... они точно не помнят. Документов у нее не спрашивали, официального договора не составляли, потому что изначально деньги за аренду собирались присвоить себе. Дама заплатила наличными, всю сумму сразу, поэтому претензий к ней не было. А когда срок аренды истек, она освободила помещение, только вывеску снять забыла. Но это дело поправимое – они сами снимут. Вспомнит представительница хозяйства о вывеске, заберет. Тем более она намеревалась весной опять снять у ЖЭКа ту же площадь.

– И это все?

Ева развела руками.

– Все! В Зеленой Роще твердят, что ничего подобного не затевали, а тут, наоборот, подтверждают факт набора кадров. Странно. Кто лжет? А главное, с какой целью? Зачем в хозяйстве отрицают очевидное? Если же они говорят правду, то непонятно поведение сотрудников ЖЭКа. Им-то какой смысл выдумывать? Ты не представляешь, каких ухищрений мне стоило выудить у них про эту аренду! Не могу взять в толк, что кроется за Зеленой Рощей? Обычные теплицы, сады и овощные поля.

– Что ты предлагаешь?

– Нужно еще раз побеседовать с Вероникой, – решительно произнесла Ева. – Они же с подругой сначала ездили вместе в офис хозяйства. О чем шла речь на этой встрече?

– Состоялось предварительное знакомство, как заведено, – визуальный контакт, краткое обсуждение условий работы, перечень имеющихся вакансий... рутина. Ничего другого, уверяю тебя, – поднял на нее глаза сыщик.

– Я хочу расспросить Веронику!

– Невозможно.

Ева отложила вилку и уставилась на Смирнова.

– То есть... как? Почему?

– Вероника мертва. Ее убили сегодня, между девятью и началом одиннадцатого утра. Похоже, орудовала «Алая маска». Их почерк.

Ева побледнела, отодвинула от себя тарелку.

– Откуда ты знаешь?

– Стас позвонил, он в панике. Говорит, следующим убьют его.

– Ты ездил туда, в общежитие?

– Конечно. После того как оперативники закончили свою работу и увезли труп, – сыщик понизил голос. – Меня поразили две вещи: во-первых, Вероника сама открыла дверь убийцам... при том, что она была ужасно напугана и запиралась изнутри.

– А во-вторых?

– Преступников никто не видел. Ни дежурный, ни жильцы, которые были дома.

– Может, просто не обратили внимания?

Всеслав пожал плечами.

– Дежурный признался, что у него случилось расстройство пищеварения и он часто отлучался в туалет. А жильцы, которые не на работе, занимались своими делами, в окна не заглядывали, в вестибюль не выходили. Но одной женщине показалось, будто по коридору шла... Марина Комлева.

Глава 12

Господин Войтовский плохо спал, его будоражила тайна Герцогини. Разумеется, у нее было обычное имя, так же, как и у него, но слово Пилигрим несравнимо полнее отражало сущность Леонарда, то, кем он ощущал себя: странствующим рыцарем, который стремится своим отдельным путем к постижению смысла судьбы и своей земной жизни.

Пилигримами называли паломников к святым местам, богомольцев, жаждущих чудесной помощи свыше. В чем они нуждались? Каждый решал сам. Войтовский мог ответить на этот вопрос касательно себя: ему требовалось обрести сверхъестественное влияние на окружающих и на само бытие, питать этим свои чувства и поступки, подчинять свои цели. Никак иначе! Не могло быть и речи о том, чтобы прожить обыденную, суетную, скучную и пустую жизнь, которая окончится угасанием и смертью, лишенную продолжения там, куда заказана дорога обывателю с его ограниченным сознанием и мелкими страстишками. Карьера, семья, богатство... все эти потребности можно удовлетворить на протяжении человеческого существования, которое неизменно упрется в темный, безысходный тупик смерти.

– Это не для меня, – твердил Леонард. – Я заслуживаю участи исключительной, выбираю полет в запредельное... перехожу на другой уровень игры.

Он определил, чего желает, и приступил к поискам способа осуществления желаемого. Трудности не пугали господина Войтовского. Дед оставил ему не только дом в Канаде, бизнес и солидный счет в банке, но и дневник, в котором изложил свое кредо, основанное на сложном мировоззрении и опыте, накопленном на протяжении жизни.

У Леонарда стеснилось в груди, когда он взял в руки толстую тетрадь в кожаном переплете с золотыми застежками, – на первой странице красовалась надпись, сделанная размашистым почерком деда:

«Моему дорогому мальчику, внуку, наследнику не только нажитых мною средств, но и моих идеалов.