Ева хотела утешить его, но слова застряли у нее в горле.
– А сегодня по дороге на работу я увидел Глеба, – продолжал Данилин. – Директор назначил на утро срочное совещание, и за мной прислали служебную машину. Я ехал, как всегда, смотрел в окно... и вдруг вижу – Глеб Конарев! Идет торопливо, оглядывается, будто преступник. Я попросил шофера остановиться, выскочил из машины, побежал за ним... Не догнал. Он свернул за угол и... как сквозь землю провалился! Или затерялся среди прохожих, или... в общем, потерял я его. Водитель начал сигналить, мне пришлось вернуться. Мы и так опаздывали.
– Вы уверены, что это был Глеб?
– Конечно, уверен. Я его, мерзавца, ни с кем не спутаю! – с сердцем сказал Данилин. – Задурил девчонке голову... Эх, доберусь я до него! И ведь каков лжец?! В институте мне сказали, что он где-то в Подмосковье на стройке работает. А он – нате вам! – разгуливает себе по столице. Раз в общежитие не является, значит, у него другое жилье имеется. Почему он прячется?
– Вы думаете, Алиса с ним?
– Я уже ничего не думаю, – сокрушенно вздохнул Алексей Степанович. – Устал! Все, что мог, передумал. Теперь одна надежда на Славку. Если он Алису не отыщет, придется идти в милицию, заявление писать. Только бесполезно это! Так... последний шанс. У меня страшная мысль появилась... что Алисы больше нет среди живых! Я ее гоню от себя, а она, как назойливая муха, лезет и лезет. Спасу нет! Верите – спать боюсь ложиться: закрою глаза – и вижу сестру... мертвую! Днем хоть суета, шум, гам, дела – закрутишься, отвлечешься, – а как наступает минута передышки, впору караул кричать. Дома от матери глаза прячу, отговариваюсь чем могу. Но она сама беду чует... с каждым днем тает. Все про Алису твердит – где она, когда вернется? Почему не позвонит ни разу? Что это за санаторий такой? Езжай, говорит, привези мою девочку домой. – Данилин с силой потер виски. – Сколько еще я могу ее обманывать?!
Официантка принесла заказ, и он замолчал. Ева тоже молчала, прикидывала, как лучше приступить к делу. Жаркое было вкусное, но у нее пропал аппетит. Алексей Степанович тоже ковырялся вилкой в тарелке скорее из вежливости, для поддержания компании.
– Глеб ее убил, – вдруг сказал он. – Я чувствую.
У Евы глаза стали большими, как два блюдца.
– Но... зачем ему это делать? – удивилась она. – Глеб ее любит. Он...
– Ах, оставьте, ради бога! – возмущенно перебил ее Данилин. – Любит! Ненавижу это слово! Чего только не совершают люди «во имя любви»?!
Молодая женщина, сидящая за соседним столиком, повернулась в их сторону.
– На нас обращают внимание, – шепнула Ева.
– Ну и пусть, – понизил голос Алексей Степанович. – Вас это волнует? Меня – нет. Моя сестра стала жертвой этой вашей
Данилин налил себе полный фужер воды, залпом выпил. Его руки дрожали.
– Я хочу, чтобы Смирнов выследил Глеба... хочу посмотреть этому негодяю в глаза! Пусть скажет, что с моей сестрой! Неизвестность невыносима! Лучше узнать страшную правду, чем вот так мучиться... представлять себе разные ужасы.
– Он делает все возможное, – сказала Ева.
– Как же! Он занимается какими-то модельными агентствами, вместо того чтобы... Впрочем, простите. Я не вправе диктовать ему, как поступать.
Ева поняла, что Славка не посвятил Данилина в подробности относительно связей Алисы с агентством «Авгур», и тоже решила не касаться этого вопроса.
– Все может оказаться совсем не так, – возразила она. – Не стоит торопиться с выводами. Почему вы подозреваете Глеба в убийстве? У вас есть основания?
– Они не подходят друг другу. Наверное, Алиса решила бросить его... Я не знаю! Может быть, она хотела вернуться домой. Или... он мог ее ревновать. Такие типы жутко ревнивы! Это – болезнь. Сейчас молодые люди неуравновешенны, агрессивны, легко впадают в бешенство. Они пьют, употребляют наркотики. А под кайфом убить – для них что стакан воды выпить.
– Глеб не пьяница, не наркоман. Смирнов выяснял.
– Значит, он просто маньяк! – стоял на своем Данилин. – Нынче маньяков развелось, как грибов в лесу.
Ева не стала спорить. Алексей Степанович был измотан ожиданием, беспокойством о судьбе сестры. Его нервы явно сдавали.
– У Алисы в последнее время не появлялось каких-либо новых вещей? – спросила она, отвлекая Данилина от навязчивых подозрений по поводу Глеба. – Чего-то необычного?
– Вроде бы нет. Точно сказать не могу... я был занят работой, приходил поздно. Я и Алису мельком видел, не то что ее вещи. Намекните хоть, какие. Одежда? Книги? Духи?
– Например... что-нибудь старинное, – сказала Ева. – Статуэтки, безделушки, украшения? Зеркало?
– К зеркалам она всегда питала слабость, – оживился Алексей Степанович. – Могла часами сидеть, уставившись в зеркало. Девчонки, наверное, все такие. А безделушками, украшениями Алиса особо не увлекалась. Нет... Я бы расспросил у матери, но боюсь испугать ее. Она сейчас очень болезненно воспринимает все, касающееся моей сестры.
Ева пожалела, что не может показать ему «этрусское» зеркало – Всеслав захватил его с собой.
– Я хочу уточнить кое-что, – осторожно начала она. – Вы только не волнуйтесь. Посмотрите внимательно на эти фотографии.
