Мороз крепчал, в лицо летели праздничные огни, жгучий ветер рвал медвежий полог, которым укрывалась Анна. Ее сердце замирало от восторга.
– Сто-о-ой! – крикнул кучеру Юрий, сидевший рядом с ней. – Скоро двенадцать. Пора открывать шампанское.
Пробка, хлопнув, отлетела прочь, белая пена смешалась с белым снегом. Ледяное шампанское обжигало горло.
– С Новым годом, дорогая, – прошептал Юрий.
Анна решила, что последнее слово ей послышалось.
Она предпочла делать вид, что молодой человек по-приятельски катает ее на саночках с ветерком. Никакой другой цели у него не было и быть не могло.
– Поше-е-ел! – крикнул Юрий, когда они выпили. – Давай! Гони!
Тройка полетела в ночь, рассекая синий воздух. Снежные вихри из-под саней сверкали в несущихся навстречу огнях. Юрий целовал холодные щеки Анны – или ей это казалось? Свист ветра оглушал ее. На крутых поворотах их кидало друг к другу, и Анна в испуге позволяла Юрию крепко обнимать ее. Его руки были такими горячими, что она чувствовала их жар даже сквозь мех полушубка…
Сани резко остановились у небольшого домика. Огромные окна, украшенные витражами, ярко светились. Юрий подхватил Анну на руки и взбежал по ступенькам раньше, чем она успела что-либо сообразить. Она замерзла на ветру, но ей было весело. Приятное, блаженное тепло охватило их в светящемся холле ресторана.
– Будем праздновать по-купечески! – усмехнулся Салахов. – Негоже проводить новогоднюю ночь в санях.
Заказали шампанское, коньяк, крабов, икру с блинами, горячие отбивные. Анна любила и умела хорошо поесть, она знала толк в блюдах, которые Юрий ни разу не пробовал.
– Может, еще мороженое?
– Нет, благодарю, я сама сейчас как мороженое. Лучше попросим принести нам горячего чаю с лимоном и медом.
– Мой дед, Платон Иванович, был бы очарован вами! – сказал он, глядя, как Анна со знанием дела беседует с официантом.
– Расскажите мне о ваших предках. Кажется, вы очень озабочены семейными проблемами.
Юрий смутился, мучительно соображая, как ему ответить. Анна порой пугала его своей проницательностью. Чего вдруг она решила задать ему вопрос о семейных проблемах?
– У нас славный купеческий род, – выдавил он, подыскивая повод сменить тему. – Мои предки торговали зерном, лесом, кожей и золотом. Люди не могут обойтись без торговли и торговцев. Они пользуются их услугами – и презирают их. Почему?
Госпожа Левитина помолчала, подняв рюмку и разглядывая цвет коньяка. Она улыбалась чему-то далекому, не имеющему отношения ни к Новому году, ни к этому ресторану, ни к Юрию…
– Потому что торговля – удел плебеев! – наконец сказала она. – Это шутка, разумеется. Любое ремесло, доведенное до совершенства, является искусством. Не столь важно, что вы делаете, сколько то,
– Я люблю вас, Анна… – неожиданно произнес Юрий, глядя ей в глаза.
Она сделала вид, что увлечена мыслями о торговцах. Официант принес отбивные, и Анна перевела разговор на рецепт приготовления сочного мяса.
Юрий решил не развивать скользкую тему. Анна была ему слишком дорога, чтобы рисковать. Если она сейчас скажет «нет», изменить это будет гораздо сложнее. Господин Салахов умел добиваться своего не только в бизнесе. Он займет выжидательную позицию и ни в коем случае не будет настаивать.
Юрий украдкой рассматривал лицо Анны. До сих пор ему не удавалось как следует изучить выражение ее глаз. Необычный оттенок спелой сливы придавал им мерцающую глубину, в которой надежно прятались ее истинные чувства. Интересно, о чем она сейчас думает?
Анна Наумовна размышляла о том, как странно действует на нее обаяние этого молодого мужчины. Молодость привлекательна горячими порывами и любовным безрассудством, которые редко проявляются в зрелом возрасте. Но любовное безумие коварно… Оно увлекает доверчивое сердце, как ураган увлекает цветы и листья, обрывая их со стеблей и веток, чтобы потом безжалостно бросить, когда сила ветра иссякнет.
Земные пути вымощены разбитыми сердцами…
Еще она думала о том, как, отдаваясь любовному порыву, сохранить свои корни, не лишиться опоры, удержаться на невидимой, неощутимой грани между страстным влечением и подчинением чужой воле.
– Потанцуем?
Юрий увлек ее в центр зала, на свет. Он уверенно вел ее в медленном танго. На них обращали внимание. Анна, в темно-лиловом платье с глубоким узким вырезом, гладко причесанная, с букетиком искусственных фиалок в собранных на затылке волосах, и Юрий – широкоплечий, подтянутый, в светлом костюме.
Юрий ничего не говорил ей, и она тоже молчала. Это молчание объединяло их, как объединяет людей некая общая тайна, в которую не посвящены все остальные…
– Почему в праздничные дни по телевизору совершенно нечего смотреть? – возмущалась Изабелла. – Особенно на Новый год! Я просто умираю от скуки…
Она пришла к Динаре пораньше, помогать готовить. Между делом они выпили полбутылки вина, и блондинка была слегка навеселе.
– Зато ты вчера повеселилась как следует, – улыбнулась Динара, намекая на день рождения Альшванга.
– Не говори! Было так… захватывающе! Только вот кончилось не совсем хорошо.
– Да, бедный Герман Борисович… У него случился инфаркт?
– Ага, – кивнула Изабелла. – Представляешь? Я сегодня с утра звонила в больницу: врачи говорят, что состояние стабильное, возможно, все обойдется.
– Фаворин тоже там был?
– Был. В парике и старинном костюме он мне показался таким загадочным… и очень серьезным. Я даже готова переменить свое мнение о нем!
– Может, ты влюбилась?
– Похоже! – захлопала в ладоши блондинка. – Он такой… романтический мужчина. Но самое интересное не это! Как тебе объяснить… В общем, я видела среди гостей призрак! Вернее, одну женщину… такую странную…
– Какую женщину?
Динара почувствовала дурноту. Страхи проснулись в ней с прежней силой.
– Ой, в разгар представления пришла очень красивая дама, которая то появлялась, то исчезала. Ее окружало слабое голубоватое сияние…
– Тебе не показалось? Сколько ты выпила?
– Много. Но я думаю, что в самом деле ее видела. Все гости на нее смотрели.
– Почему люди разоделись, как на маскарад?
– Это артисты, – объяснила Изабелла. – Они устроили представление «Пиковой дамы». Жутко интересно! Старуха-графиня – самая настоящая, она меня испугала. Я подумала, что она призрак!
– Два призрака – не слишком много? – стараясь изобразить на лице улыбку, спросила Динара.
– По мне – так и одного достаточно, – вздохнула блондинка. – Старуха вдруг подозрительно исчезла, будто растворилась! Я не выдержала и пошла по комнатам ее искать. И что ты думаешь? Нашла! Она спала. Дрыхла! И храпела, как гренадер!
Разговор о призраках прервал звонок в дверь.
– Ты кого-то ждешь? – спросила Изабелла.
Динара взглянула на часы – пять минут десятого. Это Артем!
– У нас с тобой будет кавалер, – улыбнулась она. – Один на двоих.
Пономарев до последней минуты колебался, идти или не идти. Кажется, Динара приглашала его всерьез. Во всяком случае, он пообещал. Женщина нуждается в защите! Кто-то же ей угрожает? Она думает, что
