кабинет «Улыбка», редакция местной газеты, строительная фирма, ксерокопия и прочее. Артема привлекла одна: «Консультации по финансовым вопросам».
Он вошел в прохладный, по-казенному крашенный масляной краской вестибюль и поднялся на второй этаж. Так называемый офис двадцать один, первый с правой стороны, поразил его ободранной дверью, на которой красовалась табличка: «Горелов А. Е., кандидат экономических наук».
Артем прислушался. За дверью было тихо. Он без стука вошел и сразу увидел «кандидата экономических наук», сидящего за старым письменным столом, глядя в монитор компьютера.
– Вы Андрей Евгеньевич Горелов?
Хозяин кабинета, тщедушный старичок лет семидесяти, с седым венчиком волос вокруг обширной лысины, кивнул. По-видимому, Пономарев был у него первым посетителем за сегодняшний день.
– Это я, – важно подтвердил он. – Чем могу служить?
– Мне нужна консультация.
– Слушаю вас.
– Вы мне не дадите свою визитку, на случай…
– Пожалуйста! – старик достал из ящика стола такую же визитку, как описал Петенька, и протянул посетителю.
Артем поблагодарил и с опаской присел на колченогий стул.
– Я вас слушаю, – повторил Горелов. – Что вас интересует?
– Мне порекомендовал обратиться к вам один мой приятель. Он… консультировался с вами и остался очень доволен. Это было недавно, в начале июля.
Старик фыркнул.
– Не припомню, простите… У вас-то какое дело?
– Вы еще дали ему свою визитку…
– Что вам нужно? – забеспокоился Горелов. – Кто вы такой?
– Я адвокат.
– Вот как? И зачем вы пришли ко мне?
– Видите ли, от ваших показаний зависит жизнь человека.
– Какого человека?
– Этого я не вправе говорить.
Хозяин кабинета покачал головой и снова фыркнул. По-видимому, у него был такой способ выражать свое отношение к делу.
– Ладно. Что от меня требуется?
– Совсем недавно к вам приходил мужчина… вы дали ему визитку и написали на обороте – шестое июля, четырнадцать ноль-ноль. Или он сам написал. Я думаю…
– Минуточку! – старик нахмурился. – Дайте вспомнить. Это был человек… весьма представительного вида. Он приезжал на машине, мне видно из окна. Да… мы договорились о встрече. Он хотел показать мне кое-какие документы. Вы не глядите, что у меня офис убогий. Зато мозги первосортные! Я на финансовых операциях собаку съел. В общем… я дал ему визитку и черкнул на обороте время. Постойте-ка… У меня же есть журнал, куда я записываю всех, кому назначаю определенный час.
Горелов полез в ящик стола и достал оттуда амбарную книгу.
– Вот и запись: Яковлев Игорь Семенович, шестое июля, четырнадцать ноль-ноль.
– Он приходил к вам шестого июля?
– Нет…
Пономарев похвалил себя за догадливость и достал фотографию Яковлева.
– Посмотрите, это он?
Горелов долго рассматривал фотографию, то поднося ее к самому носу, то отодвигая на расстояние вытянутой руки.
– Да, – решительно сказал он. – Это тот самый человек. Я дал ему визитку и написал на обороте, когда мы должны встретиться. А он не пришел…
Глава 34
Анна положила кольцо в шкатулку, подаренную ей Юрием в самом начале знакомства. Когда они приехали домой, она поставила шкатулку на стол и открыла крышку. Кольцо тускло блеснуло, оно не производило впечатления особо ценной вещи.
– Зачем ты взяла с собой шкатулку? – поразился Юрий. – Ты что, знала о кольце?
– Почти…
– Еще когда мы ехали к родителям?
– Как только ты сообщил про ограбление.
– Боже! – воскликнул Юрий. – Почему ты мне сразу не сказала? Как ты догадалась?
– Все дело в имени.
– Анна, я прошу тебя, не говори так больше. Объясни мне все! – он чуть не ляпнул про дом в Андреевском, но вовремя остановился. – Я не могу больше жить, не зная, о чем ты думаешь, чем занимаешься. Ты как будто плывешь по реке, а я стою на берегу, не в силах остановить тебя… Когда ты уходишь, я должен верить, что ты вернешься, что я увижу тебя вновь! То, как мы живем теперь, невыносимо!
– Но что же я могу сказать? – печально улыбнулась Анна. – Я села в лодку, которая плывет по течению. А куда? Наши предположения не всегда оправдываются.
– Хотя бы объясни, что это за кольцо.
– Помнишь, ты мне рассказывал о проклятии рода Салаховых, о какой-то вещи, якобы находящейся у вас. Вещь эта непростая и может принести беду. Та женщина, Клара, писала письма сначала твоему деду, потом тебе… с требованиями вернуть незаконно присвоенную реликвию. Я думаю, мы нашли ее. Это кольцо. И теперь оно действительно находится у нас.
Юрий придвинул к себе шкатулку и посмотрел на кольцо. Оно выглядело обыкновенным, грубо сделанным. Не похоже, что оно имеет какие-то магические свойства.
– Ты веришь написанному в тетрадях деда? – спросил он, переводя взгляд на Анну.
– Почти… – как всегда, уклончиво, ответила она. – Всему верить не следует, но подвергать сомнению факты только потому, что они тебе непонятны, – ошибка. Я знала о кольце, вернее о том, что оно существует, задолго до того, как мы с тобой встретились. Ты не случайно пришел ко мне. Люди заблуждаются, думая, будто они действуют по собственной воле.
– Может быть, ты вышла за меня только из-за кольца? – Юрию была настолько мучительна эта мысль, что челюсти свела судорога.
– Думай, как хочешь, – мягко ответила Анна, кладя свою ладонь ему на руку. – Каждый должен сам находить истину в своих и чужих поступках. Я бы все равно получила это кольцо, тем или иным путем. Когда-то очень давно меня научили, что никогда нельзя свою цель ставить в зависимость от другого человека. Я следую принятым мною правилам.
– Как кольцо попало к отцу?
– Именно так, как он и рассказал. Аграфена Семеновна отдала сыну единственную оставшуюся от родителей ценность.
– Выходит, бабушка предчувствовала свою гибель? Почему именно в тот день она вспомнила о кольце и передала его на хранение маленькому мальчику, несмышленышу?
Анна некоторое время молчала, как бы взвешивая слова Юрия.
– Боюсь, что ее смерть – действительно самоубийство, – наконец произнесла она. – Отправляясь на ту роковую прогулку, она уже знала, что бросится в воду.
– Но почему? Бога ради, почему?
– Видишь ли, Юра… желая что-то знать или что-то иметь, человек не отдает себе отчета, чем может обернуться для него это знание или обладание. Что будет, если слепой возьмет в руки горящую головню? Он обожжется. Так происходит повсюду! Никто из твоих предков не предполагал,
