Сергей и Алена решили немного отвлечься. Тот внутренний, глубоко скрываемый обоими страх, который не давал им ни на минуту забыться, переключить свое внимание на что-то другое, достиг некого критического уровня, вот-вот грозящего разрешиться каким-то взрывом. Следовало противопоставить ему что-то, – что угодно, способное предотвратить или оттянуть опасную развязку. Какой она может быть, ни один из них не знал, но оба чувствовали страшное напряжение, висевшее в воздухе, словно огромная черная грозовая туча, полная мощных разрядов.
Горских пригласили в гости. В последнее время они не звали к себе, и сами никуда не ходили. Сергей был постоянно пьян, и в этом состоянии нетранспортабелен, да и к общению не пригоден. Появиться с ним в мало-мальски приличной компании было немыслимо: стыдно перед знакомыми.
Алена поддерживала отношения только с Богданом, но к нему Сергея она тем более не брала. Во- первых, он бы и сам не пошел, а во-вторых, Богдан вряд ли хотел его видеть. Так что вечера молодые супруги проводили исключительно дома, ссорясь или не обращая друг на друга никакого внимания. Сергей спал, Алена сидела на кухне, курила и размышляла о своей неудавшейся жизни, строила планы мести.
Именно в такой вечер в очередной раз зазвонил телефон. Алена взяла трубку, чувствуя, как волосы начинают шевелиться на голове, а все тело покрывается мурашками. Но, вопреки опасениям, это звонил не «маньяк», как называл телефонного хулигана Богдан, а старый приятель Сергея. Он приехал из отпуска, узнал, что Горский женился, и желал познакомиться с его супругой, а заодно и поболтать, разузнать городские сплетни. Повод был самый банальный – день рождения.
Сергей и Алена, не сговариваясь, решили идти. Уютный ресторан, приятная музыка, располагающая к отдыху обстановка, интересные собеседники, новые впечатления – все давало возможность почувствовать себя по-прежнему беззаботно, или хотя бы на время обмануть поселившуюся в сердце тревогу, успокоить взбесившийся ум.
Алена приготовила короткое платье цвета электрик, сбегала в парикмахерскую, привела в порядок волосы, которые считала главным своим украшением. Сергей лениво побрился, выпил крепкого кофе. Вид Алены у зеркала, наносящей кисточкой румяна на бледные щеки, вызвал раздражение.
– Пожалуй, стоит вызвать такси, – подумал он, чтобы не углубляться в собственные неприятные ощущения.
Алена не возражала. Она любила комфорт. Тем более, на город опустились холодные осенние сумерки, ветер швырял мокрую листву, шумел голыми ветвями в садах. Начался затяжной моросящий дождь. Мокрый асфальт блестел, по залитому дождем шоссе тянулись красно-зеленые огни, дома казались призрачными в свете фар.
Сергей смотрел вперед, на синий городской троллейбус, полный спешащих домой с работы людей. Этот маршрут вел к вокзалу, к электричкам и автобусам, которые развозили пассажиров дальше – по отдаленным районам, близлежащим селам. На перекрестке загорелся красный; троллейбус остановился. Алена уставилась на его большое освещенное заднее окно, за которым стояли усталые женщины и мужчины с невыразительными, тусклыми лицами. Капли дождя на стекле размывали и без того нечеткие черты. Одно лицо показалось знакомым. Не может быть!
Алена вскрикнула и подалась вперед, не в силах отвести взгляд от мелькнувшего за окном лица. Лицо как будто нарочно приблизилось вплотную, выделяясь на фоне других неестественной мертвенной бледностью, отрешенностью и полным равнодушием ко всему, что происходит вокруг.
– С-сергей! – взвизгнула она, вцепившись в мужа. Ее перекошенное от ужаса лицо вывело его из прострации, в которой он пребывал, сидя на заднем сиденье такси, в пахнущем кожей полумраке.
– Что с тобой?
– Смотри-и! – она показывала дрожащей рукой на остановившийся впереди троллейбус.
– Да что случилось?
Сергей никак не мог понять, в чем дело. Водитель такси в недоумении оглядывался, но молчал: не любил вмешиваться в дела пассажиров.
– Там…она…
– Кто?
– Л-лида! – Алена заикалась от страха; ее губы кривились, а подбородок дрожал.
– Что?!
Сергей посмотрел на мутное от стекавшей воды окно троллейбуса. На него, не мигая, глядело бледное размытое лицо Лиды, прожигало насквозь застывшими огромными светлыми глазами.
– Как я могу видеть это? – спрашивал он себя. – Темно, дождь, туманное стекло…Но нет сомнений, что это она.
Сергей ощутил волну озноба, окатившую его холодом и жутью. Что же это? Неужели… Да нет, какая ерунда! Что это он, совсем как Артур, придумывает «страшилки», как в детстве! Не хватало еще поверить в мертвецов, которые ходят и мстят живым. Это будет последней степенью маразма.
– Да замолчи ты! – не сдержался он. Подвывания и всхлипывания Алены выводили из терпения. – Чего трясешься? Мало ли похожих людей?
Алена трясла головой, из безумных глаз лились потоки слез. Испуг сменился горем. За что ей все это? Чем она навлекла на себя подобное? Ей было безмерно жаль своей погубленной жизни, своих надежд, которым не суждено было сбыться…
Сергей не мог знать, о чем она плачет. Ему было неловко перед водителем за отвратительную сцену, неловко за себя, за свой испуг, с которым он не мог справиться. Это все нервы. И результат употребления алкоголя в чрезмерном количестве. Но как же Алена? Она-то ведь не пьет! Горский посмотрел на свои руки, они мелко дрожали. Перевел взгляд на окно троллейбуса, из-за которого прямо ему в лицо смотрела Лида, которую он вынес на руках в пахнущую жасмином ночь, которой он приносил клятвы любви, безумные, жаркие…Как догнать эту ночь? Не дать свершиться колдовству разлуки?
Он вдруг ощутил, что несет на себе печать той ночи, полной затихающих соловьиных трелей, бархата неба, стонов любви…тайного страстного сгоранья, испуганной нежности.
