Это начиналось медленно. Легкая припухлость вокруг раны. И это тянулось неделями. «Может быть, это из-за холода», – подумала Элаи. У старого Клауда всегда болели раны в дождливый сезон. Но Элаи старалась, чтобы никто не узнал о ее страданиях, так как сразу вокруг нее начнутся хлопоты, прикладывание компрессов.
Она считала, что к весне все пройдет. Небольшие неудобства, которые она ощущает, были вполне естественны и переносимы.
Но шрам краснел, распухал. Место воспалилось.
И Элаи больше не могла скрывать этого.
Привели старого Карела, чтобы он осмотрел рану. И Карел сразу достал свой нож.
Ей дали горький отвар, который успокаивал боль, но от него ей стало еще хуже, и она почувствовала себя несчастной вдвойне. Она стиснула зубы и держалась изо всех сил, не издав ни одного стона, пока Карел ковырялся в ее ране. Холодный пот покрывал все ее тело.
– Отпустите меня, – сказала она наездникам, которые держали ее. И они отпустили ее. Она держалась мужественно, хотя нож проник глубоко в ее рану.
Наконец все кончилось, и Карел показал ей небольшой кусок кости. Мать Эллаи взяла его в руки.
– Хребет морского жителя, – сказал Карел. – Остался в ране. Тот, кто перевязывал рану, должен был его вытащить.
Он отложил кость в сторону и снова стал ковыряться в ране ножом. Ей снова дали отвар, но она выплеснула его.
Потом, когда Карел ушел, Элаи лежала без сил, закутавшись в одеяло. Скар был где-то внизу с Привидениями, которые успокаивали его. Только Твиг был в комнате, и ее мать стояла здесь и смотрела на нее испытующе. Видимо, она оценивала, насколько меньше стала угроза ее правлению со стороны дочери.
– Значит, звездные люди знают и умеют все, – сказала она.
Элаи только посмотрела на нее.
Погода усложняет наблюдения. Густые туманы ограничивают видимость.
Прошлой ночью приблизились калибаны. Мы слышали, как они передвигаются. Когда мы вышли из укрытия, они отступили. Все, что мы делали, мы делали с крайними предосторожностями.
– Генли в опасности, – сказала Ма-Ги. – Я должна напомнить, что совсем недавно База была разрушена. Калибаны делают вам предупреждение. Относитесь к ним серьезно.
– Они далеко от Базы, Ма- Ги, – директор откинулся в кресле, сложив руки на животе. Из окон были видны бетонные здания, полускрытые в тумане. – Но сейчас я согласен с вами. Такая вероятность есть.
– Это не просто вероятность. Сезон дождей – это сезон наибольшей активности калибанов. Берега Стикса оживают в это время.
– А как же ваши заявления о том, что калибаны это носители культуры? Не кажется ли вам, что такая жизнедеятельность, связанная с погодой, является чем-то примитивным?
– Разве мы ходим загорать зимой?
– Мы говорим об агрессии.
– В древности люди предпочитали вести войны летом.
– Тогда что же значит это время года для калибанов?
– Я не могу ответить на такой вопрос. Мы просто фиксируем факт из наших наблюдений.
– Генли не считает это проблемой.
– Он просто игнорирует ее.
Директор немного подумал.
– Ну, что ж, мы будем иметь ваш совет в виду.
– Мое требование...
– Нет, просто мнение.
...Я вошел в контакт. В это туманное утро отряд стиксайдцев верхом на калибанах прибыл, чтобы осмотреть наш лагерь. Они не выказали никакой враждебности. Просто подъехали, посмотрели на нас, затем отдалились и устроили свой лагерь. Туман затрудняет наблюдения, но мы видим, что они еще там.
Проявляйте осторожность. По прогнозу погоды, завтра ожидается прояснение.
Доктора Ма-Ги, Маннин и Галлиено с десятью сотрудниками безопасности направляются к вам. Пожалуйста, проявите выдержку и готовность к сотрудничеству. Подготовьтесь к личным контактам со стиксайдцами.
Они добрались до лагеря к утру, усталые и довольные тем, что их напоили горячим чаем с бисквитами.
– Вряд ли была необходимость идти сюда, – сказал Генли, обращаясь к Ма-Ги. Это был огромный цветущий мужчина, похожий на монумент в своей униформе цвета хаки.
Ма-Ги с трудом держалась на ногах от усталости. У нее ужасно болели ноги. Запах Стикса – запах ила, водорослей, сырости пронизывал здесь все. Даже чай и бисквиты пахли илом. Но это была свобода, и она наслаждалась ею, не обращая внимания на Генли.
– Я полагаю, – продолжал Генли, – что вы будете здесь только наблюдателями. И не будете вмешиваться ни во что.
– Я только советник, – сказала она. – Не беспокойтесь, в ваши отчеты я вмешиваться не буду.
– Мне кажется, – сказал Маннин, стоя в дверях домика, – они зашевелились. Видимо, заметили наше появление.
– Прогноз погоды опять плохой, – сказал Генли. – Туман усиливается.
– Я думаю, что нам лучше убраться отсюда, – заметила Ма-Ги.
– Пока отдыхайте, а потом решим, – сказал Генли.
Ма-Ги нахмурилась, поджала губы, отложила бисквит и выпроводила мужчин за дверь.
Солнце сделало попытку разогнать туман. Все вокруг стало розовым и золотым. Только над Стиксом висели хлопья рваного тумана, да черные тени от деревьев лежали на земле.
Трава была мокрая. Все вокруг было пропитано сыростью, промозглостью, и люди дрожали от холода. Однако они стояли невдалеке от своего лагеря и смотрели на лагерь стиксайдцев. Они видели смутные тени калибанов, которые двигались там.
Среди калибанов изредка появлялись и фигуры людей.
– Они идут, – сказала Ма-Ги.
– Что же, будем просто стоять и посмотрим, что же они предпримут, – сказал Генли.
Стиксайдцы приближались. Они шли пешком и уже были видны отчетливо. Калибаны шли за ними, как живая стена. Их было пять... шесть штук.
Ближе и ближе.
– Подойдем к ним, – сказал Генли.
– Не думаю, что это нужно, – заметил Маннин.
Генли двинулся вперед. Ма-Ги пошла за ним, не сводя глаз ни с людей, ни с калибанов. Маннин последовал за ними. Сотрудники службы безопасности стояли сзади и наблюдали. Ни у кого не было оружия. Это было запрещено. Если на них нападут, им суждено умереть здесь, а сотрудники службы безопасности обязаны спастись, чтобы рассказать о случившемся.
Люди были видны уже совсем ясно. Среди них было трое стариков, трое молодых, а впереди шел самый молодой. Длинные волосы его были зачесаны назад, темная бородка коротко пострижена. Чистая кожаная одежда была украшена орнаментом из отполированных камней. Он был пониже ростом, чем остальные. В нем было что-то, что сразу же заставляло признать в нем того, с кем нужно говорить. Видимо, он был самый старший по рангу из прибывших.
«Совсем молодой. Не больше восемнадцати», – подумала Ма-Ги.
– Видимо, это и есть Джин, – сказала она тихо. – Возраст подходит.
– Спокойно, – отозвался Генли. Он наклонился и стал ронять камни из руки.
Стиксайдцы остановились. Калибаны позади них тоже легли на животы. Только самый большой остался на четырех лапах.
– Они не собираются слушать, – сказала Ма-Ги. – Они не заинтересованы.
Генли осторожно выпрямился, оставив свои Узоры.
– Я Генли, – сказал он стиксайдцам.
– Джин, – ответил молодой.
– Тот, кто отдает приказы в Стиксе?
– Этот Джин. Да. – Юноша встал, небрежно заложив руки за спину. Беззаботно прошелся. Калибаны тоже поднялись.
– Ма-Ги, – сказала Ма-Ги. – А это Маннин.
– Маги. Да. – Снова несколько шагов не глядя на гостей.
Затем повернулся к Генли.
– Это наша территория.
– Мы пришли встретиться с вами, – сказал Генли. – Поговорить.
Юноша осмотрел его с головы до ног, затем пошел обратно, к своим товарищам.
«Это оскорбление, – подумала Ма-Ги. – Он провоцирует нас».
Но лицо юноши не изменило выражения.
– Джин, – сказала она громко. И Джин обернулся к ней, глядя прямо ей в глаза. – Тебе что-нибудь нужно? – спросила Ма-Ги.
– У меня все есть, – сказал Джин, игнорируя ее и глядя на Генли и Маннина. – Вы хотите поговорить. У вас есть вопросы. Спрашивайте.
Нет, подумала Ма-Ги, чувствуя, что это неправильная тактика в общении с этим человеком.
– Он не заинтересован, – повторила она. – Генли, Маннин, уходим.
Но эти двое не двинулись с места.
– Мы поговорим, – сказал Генли.
Ма-Ги пошла обратно к лагерю. Это единственное, что ей оставалось сделать. Она шла, не оглядываясь.
Но Генли догнал ее еще до того, как она вошла в палатку.
– Ма-Ги!
Она оглянулась и увидела рассерженных Генли и Маннина.
– Он ушел? – спросила она.
Она стояла, усталая, грязная. Она вернулась на Базу с тремя
