времени, он поручил ему изготовление печатей различных учреждений. Бывший студент охотно взялся за эту «работу». Он легко освоил производство фальшивых печатей. Тут он оказался способным учеником. Ему платили за каждое клише по 10—15 рублей. Позже, когда Семин стал больше доверять своему новому напарнику, он познакомил его с неким Корзухиным, занимавшимся сбытом готовых дипломов. И Додонов начал сам приобретать у Корзухина дипломы, чтобы, в свою очередь, сбывать их желающим. На этих дипломах подделывалось все, вплоть до подписей ответственных лиц: ректоров, председателей и секретарей приемных комиссий. За каждый диплом Додонов брал 500—700 рублей. Такой была «такса». Дипломы об окончании техникума шли дешевле. Так фабриковались «специалисты», якобы окончившие институты: железнодорожного транспорта, советской торговли, Северо-западный политехнический, инженерно-строительный и другие.
Однако, по мнению Додонова, реализация дипломов, фабриковавшихся фирмой «Семин и К°», приносила недостаточный доход. И он решил заняться чем-нибудь другим, более выгодным, например сбытом поддельных билетов денежно-вещевой лотереи. Нет, не всяких билетов, а только таких, на которые якобы пал выигрыш — автомашина «Волга».
На этом поприще Додонов встретил единомышленников. Это были некие Бурский, Корин и Саркян. С ними-то и вошел Додонов в сделку.
Если Бурский, как и Додонов, бездельничал, то Корин работал инженером в проектном институте, а Саркян — механиком на одной из кафедр Лесотехнической академии. Последние жили явно не по доходам. Саркян, например, любил кутнуть. Корин тоже не отставал от него.
Руководил всем Бурский. Он четко распределил обязанности: Корин и Додонов играли роль владельцев «счастливых» билетов, Саркян, знающий армянский и грузинский языки, подыскивал желающих приобрести эти билеты среди «своих». Сам же Бурский никогда не показывался потерпевшим на глаза, предпочитая оставаться в стороне и незримо руководить действиями своих соучастников. Как человек предусмотрительный и прожженный, он даже использовал маскировочные средства, почерпнув сведения о них из детективных романов и кинофильмов, до которых был большой охотник: гримировался, надевал парик, темные очки, менял головные уборы и требовал того же от своих «компаньонов».
Бурский называл свои махинации «охотой на лис» — термином спортивных состязаний радиолюбителей. Дескать, «клиенты», за которыми приходится «охотиться», совсем не просты, а хитры, как лисы: так и норовят провести тебя самого!..
Приезжий из Еревана — некто Гарибян — ходил по магазину спорттоваров, присматриваясь к новеньким, еще пахнущим краской мотоциклам. Это увидел молодой человек, болтающийся тут же в торговом зале. Он подошел к Гарибяну и, заговорщически подмигнув, спросил, не хочет ли он вместо мотоцикла приобрести автомашину.
— Хочу! — оживился Гарибян. — А как это сделать?
— Очень просто, — ответил незнакомец. — Вот!
Он распахнул пальто и, высунув из внутреннего кармана кончик лотерейного билета, сказал:
— На этот билет пал выигрыш — автомашина «Волга». Тот, кто понимает, что такое счастье, никогда не упустит его. Я бы сам воспользовался, да нужны деньги на строительство дачи. Вот и хочу продать билет.
— За сколько? — спросил Гарибян.
— Отдам за тринадцать тысяч.
— Сейчас у меня такой суммы нет, но завтра будет.
— Значит, завтра и встретимся.
— Где?
— В сквере на Исаакиевской площади.
— Не обманешь?
— Как можно! На всякий случай запиши мой телефон. Спросишь Николая Петровича Личенко. Это я — Личенко. Ну, кацо, будь жив!
Они расстались. Личенко, он же Корин, поспешил к Бурскому с сообщением, что «клюнуло», а Гарибян, не теряя времени, кинулся в аэропорт — брать билет на самолет. Оперативность он проявил завидную. В тот же день уже был в Ереване, взял деньги, а на следующий день вернулся в Ленинград.
Однако в назначенный срок «Личенко» в сквер не явился. Гарибян, который уже считал себя владельцем личной автомашины, дрожа от нетерпения, позвонил по телефону. «Николай Петрович» извинился, объяснил, что занят по работе, и сказал, что завтра придет обязательно.
На Исаакиевскую площадь Корин приехал вместе с Бурским на такси. Бурский был в темных очках, несмотря на зиму и на то, что из машины не выходил, — наблюдал за встречей лишь издали. Гарибян уже поджидал в сквере. Корин подошел к нему, вручил поддельный лотерейный билет, получил 13 тысяч рублей, положил их в портфель, вернулся к Бурскому, и они поехали прямо в ресторан гостиницы «Дружба». По дороге Бурский дал Корину 500 рублей. Приехав в ресторан, они заперлись в туалете и пересчитали ассигнации : все было правильно — рубль в рубль. Гарибян не обманул. Тут же Бурский дал Корину еще 25 рублей — за портфель, который решил уничтожить. Знаток детективных романов был осторожен во всем.
Гарибян, вернувшись в Ереван, пришел с билетом в сберкассу. Однако желанной «Волги» он так и не получил. Эксперты отдела выигрышей Управления гострудсберкасс и госкредита РСФСР, как и следовало ожидать, сразу распознали «липу». Химический анализ показал, что «подделка серии и номера билета произведена путем удаления (травления, смывания) первоначальных обозначений». Взамен же ловкачи нанесли с помощью клише другие номера, которые они взяли из таблицы розыгрыша. Попытки разыскать «Николая Петровича Личенко» ни к чему, разумеется, не привели. Он как в воду канул. Даже номер телефона, по которому Гарибян звонил Корину, не помог напасть на его след.
Спустя некоторое время Бурский предложил Додонову другой фальшивый лотерейный билет. Додонов сбыл его Семину за 400 рублей. В свою очередь Семин приобрел себе помощника по аферам старшего инженера проектно-конструкторского института Пельцера. Тот и нашел охотника купить фальшивый билет — некоего Луненко. Пельцер запросил 5 тысяч рублей. Сторговались на 3 тысячах. Однако реализовать билет до истечения срока выплаты выигрышей Луненко не смог и вернул его Пельцеру. Но поскольку Луненко рассчитывал нажиться на фальшивке, то мысль эту не оставил и, как только представилась новая возможность произвести мошенническую операцию, не задумываясь взялся за нее.
Однако Луненко вторично постигла неудача. Человек, которому он пытался сбыть на Садовой улице билет, догадался, что тот фальшивый, поднял крик, и Луненко пришлось бежать, чтобы не быть задержанным. Билет же он, чтобы не оставлять улик, тогда же порвал. Ничего не зная об этом, Додонов пришел к Пельцеру и потребовал окончательного расчета. Поскольку Пельцер получить денег от Луненко не мог, то решил свести его непосредственно с Додоновым. Луненко юлил, крутил. Тогда Додонов вместе с приятелем Арховским явился к нему на квартиру.
— Давай восемьсот рублей! — потребовал Додонов.
— Видите ли... — стал оправдываться Луненко.
— Да чего ты с ним церемонишься, — сказал Арховский и, вынув пистолет, навел его на Луненко. — Или ты выкладываешь сейчас же деньги, или же... — И для большей убедительности взвел курок.
Луненко перетрусил. Однако наличных денег у него не было. Опасливо поглядывая на дуло пистолета, он клятвенно обещал, что через несколько дней отдаст деньги. Арховский нехотя положил пистолет в карман. Луненко так и не догадался, что оружие, которым ему угрожали, было... игрушечным.
Через несколько дней Луненко отдал Додонову в присутствии Арховского 800 рублей.
У Бурского тем временем появился еще один поддельный билет. В помощники он взял на этот раз Додонова и Саркяна. Покупателя нашли в Ярославле на рынке. Это был Библая, бойко торговавший фруктами. Машина требовалась не ему лично, а его родственнику Чкадуа. Мошенники показали ему паспорта, такие же «липовые», как и лотерейный билет. У Додонова был паспорт на имя Лунева, у Саркяна — на имя Сабанадзе. За билет они запросили 12 тысяч.
Библая оказал, что ему надо будет съездить домой за Чкадуа.
Встречу назначили на 27 сентября в Москве, у станции метро «Бауманская», от 9 до 12 часов. 27 сентября Бурский, Додонов и Саркян пришли на место встречи. Библая и Чкадуа уже ожидали их. Бурский,
