становятся непременной принадлежностью их портфелей и сумок.
Эти девчонки — основные посетительницы танцплощадок. Там они заводят случайные знакомства. Новые знакомые зачастую убеждают их выпить вместе с ними по стаканчику вина, уверяя, что это не повредит, поднимет «жизненный тонус», и девчонки делают это, причем некоторые даже охотно: они тоже считают, что вино «бодрит». Если же девчонки не идут на танцы, то слоняются по улицам, задевая прохожих, отвечая на их замечания вызывающим хохотом, развязными шуточками, а то и циничными ругательствами. Задержанные почему-либо и доставленные в милицию, в штаб дружины, они или забиваются в угол, выглядывая оттуда, как зверьки, или ведут себя вызывающе, нагло.
Все попытки родителей воздействовать на такую от рук отбившуюся дочь кончаются нередко тем, что, хлопнув дверью, девчонка демонстративно уходит из дома. Она идет к подруге, которой изливает свои горести, встречая сочувствие и пристанище, пока отсутствие денег или иные обстоятельства не загонят ее обратно под родительский кров.
Конечно, «трудных» девчонок единицы. Но они есть. Если обратиться к коротенькой пока биографии Аллы Гусаровой, то можно увидеть, что не всегда она была «трудной». В школе училась если не на пятерки, то и не на двойки, занималась спортом, была звеньевой в пионерском отряде.
Однажды всем классом школьники отправились на сбор бумажной макулатуры. Алла оказалась в группе с мальчиками. Мальчишки были бойкие, развязные, хулиганистые. Когда несли мешки со старой бумагой через ближний к школе лесок, один из них скомандовал:
— Перекур!
И в подтверждение того, что это не просто шутка, вытащил из кармана мятую пачку сигарет.
— Давайте, девчонки, и вы закуривайте за компанию.
Девчонки до этого никогда не курили. Им бы отказаться, а они, поколебавшись немного, решили показать, что тоже не лыком шиты: взяли по сигарете. Потом все уселись в кружок и задымили, поминутно сплевывая и кашляя.
Кто-то видел, как они курили в лесу, рассказал об этом в школе. Состоялось собрание отряда. Оно проходило бурно. Мнение было единодушным: Алла не может быть звеньевой. С нее даже сняли красный галстук. Конечно, она могла бы покаяться чистосердечно, дать слово, что никогда больше не притронется к табаку, и ее бы простили. Но она не пожелала этого сделать. Из ложного самолюбия.
А вскоре ее исключили и из детской спортивной школы. Дело в том, что Алла познакомилась с павловским «обществом», и у нее уже просто не оставалось времени на занятия спортом. «Общество» состояло из подростков — мальчишек и девчонок, — жизненное «кредо» которых заключалось в нехитрой формуле: минимум забот, максимум удовольствий. Компания была немногочисленной, но довольно шумной.
Алла уже училась в ПТУ, в которое пошла после восьмилетки. Окончив его, получила специальность механика по телефонам-автоматам. Но недолго походила она с чемоданчиком, в котором лежали отвертки, гаечные ключи, молотки, телефонные трубки и диски. Вскоре ей надоело, как она выражалась, «слоняться» по телефонным будкам, и она ушла с этой работы. Начались периоды то сплошного безделья, то случайных и малоинтересных работ, устраиваться на которые приходилось не без вмешательства милиции. «Отдушина» заключалась в танцах и выпивках, к которым Алла так же пристрастилась, как и к курению. Так она стала типичной «трудной» девчонкой.
Ее закадычной подругой, как мы уже сказали, была Галя Кирбеева, невысокого роста миловидная девушка с прической в виде «лошадиного хвоста», скрепленного резинкой, и аккуратно подстриженной челочкой.
Мать Гали, Софья Сергеевна, все еще считала свою дочь ребенком, чрезмерно баловала ее. Галя же использовала эту слепую материнскую любовь в своих корыстных интересах — для выколачивания денег. Она изображала из себя ласковую послушную девочку, льнула к матери. Мать думала, что деньги, которые она дает, «малышка» тратит на сладости, на мороженое. А Галя покупала на них вино. Девчонки нередко ходили навеселе. Даже парни из «общества» опасались задевать Галю, Аллу и еще третью постоянную участницу выпивок — Тамару Петрову, когда, распив бутылочку красного, они появлялись на улице. Об их задиристости знали все.
Пришло наконец время, когда и Софья Сергеевна стала замечать, что одежда «малышки» пропахла табаком, а от нее самой нередко разит вином. Начались ссоры. Софья Сергеевна считала, что всему зачинщица — Алла. Это она, дескать, приучила Галю и других девочек пить и курить. Софья Сергеевна жаловалась на Аллу в детскую комнату милиции. Оттуда приходили инспектора. Беседовали с Аллой.
Алла слушала, низко опустив голову, теребя поясок на платье. Молчала.
— Где твоя мать? — спрашивали посетители.
— На работу пошла.
— Где она сейчас работает?
— Посуду моет в столовой.
— А ты чем занимаешься? Неужели опять бездельничаешь?
Чтобы разъединить подружек, Софья Сергеевна решила отправить Галю в Душанбе, где жил старший сын. Купила дочери билет, снабдила деньгами, едой, посадила в поезд.
Прошло лишь три дня после отъезда Гали, и вот рано утром, когда Алла еще спала, в комнату к ней постучали. Алла, босая, подбежала к двери, открыла ее — в коридоре маячил знакомый «лошадиный хвост».
— Галка! Ведь ты же уехала?!
— Я сбежала с поезда. Что мне в этом Душанбе делать?
— Как же ты домой явишься? Тебе же попадет!
— А я и не пойду. Пока у тебя поживу.
Кто-то сообщил Софье Сергеевне, что дочь ее самовольно вернулась в Павловск, нашла приют у Аллы Гусаровой. Разгневанная Софья Сергеевна поспешила к Алле. Она застала девчонок за столом. В комнате было накурено. На столе стояла бутылка с вином.
Софья Сергеевна схватила бутылку, разбила, затем стала ругать дочь, несколько раз ударила. Толкнула и Аллу. Та, потеряв равновесие, отлетела в сторону, ударилась плечом о шкаф. Сверху посыпались патефонные пластинки. Некоторые из них разбились. Алла, плохо соображая, что делает, схватила табуретку, замахнулась на Софью Сергеевну:
— Только тронь еще раз — голову проломлю!
Софья Сергеевна побагровела, затопала ногами:
— Хулиганка, бандитка! Это тебе даром не пройдет!
Галка под шумок выскочила на улицу через окно, благо прыгать было невысоко — с первого этажа.
Ночью за Аллой пришли и увели в милицию. Ее арестовали на 15 суток. Так она получила первое «крещение».
И вот теперь — избиение прохожего.
Сколько же можно возиться с этими девчонками? И возникло в районной прокуратуре уголовное дело, обвиняемыми по которому проходили две подружки — Алла Гусарова и Галя Кирбеева.
Следователь был вежлив, хотя и несколько сдержан, суховат. Может быть, это объяснялось юным возрастом его подследственных. Он нисколько не подделывался под их тон, не сюсюкал с ними, хотя одна из них — Галя — была еще несовершеннолетней. Такими же несовершеннолетними были и многие из свидетелей. Некоторых пришлось допрашивать в присутствии родителей.
Алла полагала, что все обойдется. В крайнем случае отсидит под арестом еще 15 суток. Подумаешь!
Следователь трижды вызывал Аллу на допрос. В последний раз сказал:
— Итак, Алла, все ясно — вы с Галей избили прохожего. Это не шалость, а самое настоящее преступление — злостное хулиганство, которое подпадает под статью двести шестую Уголовного кодекса РСФСР, поскольку избили вы человека сильно, он даже попал в больницу, жизни его угрожала серьезная опасность.
