Воин убежал, спотыкаясь от усталости и спешки.
– ИДИТЕ ЗА ЭТОЙ-ОСОБЬЮ, – сообщал его вкус работницам. – ИДИТЕ, ИДИТЕ ЗА МНОЙ.
– Леди?
Раен, запыхавшись, остановилась у стены, огонек ази висел у нее на запястье. Моргая, она вглядывалась в мрак подземного прохода, по которому шли сейчас маджат. Кто-то подал ей бутылку, она глотнула, передала дальше угрюмым людям, скорчившимся под арочным сводом туннеля. Они тяжело дышали, потерянные среди необычайных звуков, среди движения покрытых хитиновыми панцирями тел, топота ног со шпорами. Один из них, раненый, сполз на землю. Раен хлопнула его по плечу, он поднял голову и посмотрел на нее. Кто-то подал ему бутылку.
Их осталось двенадцать, всего двенадцать из всех, кого она забрала с собой. Сглотнув, она оперлась на плечо Мерри, дыхание постепенно выравнивалось.
– Центр там, – вытянула она руку. – Голубые удерживают луч А, красные, видимо, сидят в Е, на пути к порту. Зеленые… не знаю. Золотистые… кажется в С, на юге. Они собираются в Центре, перед зданиями ИТАК.
– Три кургана против нас, – буркнул Мерри. – Леди, голубым не выстоять.
Она стиснула его руку.
– Я тоже так думаю, но их уже ничто не остановит. Мы сражались с ними, но теперь, Мерри, бери людей и возвращайся. Я не хочу потерять вас всех.
– Леди… позволь мне остаться. А их отошли.
Другие тоже запротестовали, в голубом сиянии она видела обращенные к ней лица.
– Кто хочет остаться, пусть остается, – решила она и двинулась вперед, повесив карабин на плечо.
Пошли все, может быть, их толкал страх перед маджат. Так думала Раен, хотя подозревала нечто иное, во что не позволял поверить здравый смысл. Подняв ладонь к лицу, вытерла слезы. Она не испытывала ни сожаления, ни боли, просто настолько устала, что глаза слезились. В туннеле стоял запах маджат, похожий на запах сырой бумаги. По дороге они то и дело видели необыкновенные картины: машины, остановившиеся там, где застало их прекращение подачи энергии, мертвые бета на тротуарах или в машинах с выбитыми стеклами, умершие от укусов или от страха. Идущие непрерывным потоком Воины толкали их тела.
В толпе появились ази голубого кургана, шатающиеся от истощения, подгоняемые безумной потребностью спешить, за ними Работницы, кричавшие пискляво и жалостно.
– Идут все, леди, – прошептал Мерри. – Даже королева придет. Леди, разумно ли оставаться в этом месте?
– Нет, – искренне ответила она. – Вовсе нет.
Однако не остановилась. Крики Работниц превратились в песню, которая звенела в ушах, текла по нервным волокнам, глушила всякие мысли.
Дневной свет появился далеко впереди, там где кипела толпа маджат, под огромным терминалом центра. Песня плыла оттуда; Воины бегали во все стороны, а Работницы карабкались на тела других.
ИХ ВСЕ БОЛЬШЕ, – подумала Раен, – НЕ ТОЛЬКО ГОЛУБОЙ КУРГАН, А ВСЕ, ВСЕ КУРГАНЫ ВСТРЕТИЛИСЬ В ЭТОМ МЕСТЕ.
Маджат умирали в толпе: от усталости и ран, раздавливаемые напором тел. Песня оглушала; Мерри заткнул уши и беззвучно крикнул что-то, Раен тоже подняла руки. Она искала укрытия среди стен, какого- либо места, свободного от этого непрерывного потока тел.
Земля задрожала, завибрировали стены. В далеком слабом блеске драгоценностей приближалась Мать…
Мать вздохнула, толкнула свое тело вперед, вздохнула снова. Ее конечности, появляющиеся впереди и тут же исчезающие из поля зрения, были теперь пятнистыми, темно– и светло-голубыми. Вокруг нее безумствовал хаос красок – Воины в невероятных цветах, чьи туловища сверкали голубизной, ноги на концах были красными, у основания золотыми, а по всему этому шли зеленые пятна.
Королева была уже близко, она слышала королев других курганов. Отчаяние охватило ее, инстинкт верно указывал направление. Все чувства пропали.
Она увидела их среди кипения расцветок, между обезумевших Воинов, Работниц и Трутней. Одна из королев была красной с более темными пятнами – самая дикая, другая золотой с примесью красного, третья зеленой с оттенком голубизны. Красная королева выдвинулась вперед, грозно направилась к зеленой, стоявшей ближе других. Она дышала ненавистью.
Красная была убийцей, частью, представлявшей Воинов, тогда как у зеленой был разум работниц.
Мать заколебалась и, вся дрожа, смотрела, как умирает зеленая, как красная пьет ее жизненные жидкости.
– ГОЛУБАЯ, – выдохнула красная королева, и Воины отбежали в стороны, уходя с дороги.
Пала вторая королева. Раен задрожала, ази стояли вокруг, собственными телами отделяя ее от толпы маджат – кусочек человечества в голубом сиянии. Другие ази собирались вокруг, нагие существа, мужчины и женщины; дрожа, они закрывали уши от грохота. Маджат взбирались на них – небольшие Трутни, сверкавшие драгоценностями, добавлявшие свои блики к звукам битвы королев.
Мерри дрожал; Раен схватила его за руку и стиснула изо всех сил, но он, видимо, даже не заметил этого. Борьба продолжалась, тяжелая и медлительная. Расплывающийся свет солнца окружал королев на вершине живого холма, отражался в драгоценностях. Сила стояла против силы, потом последовала молниеносная атака – третья королева пала с оторванной головой.
Холм тел распался под победительницей, маджат разбежались в стороны. Трутни проталкивались, чтобы встать возле других Трутней, Работницы с Работницами, а Воины среди Воинов, и все окружали живую королеву.
