самое, вытащив из ножен Подменыш. Опаловое свечение усиливалось, и этого света было достаточно, чтобы осветить зал, перекрученные каменные иглы, закругленные пещеры, лестницу, которая вилась между всеми этими каменными изваяниями.
От Подменыша исходил звенящий звук, сначала мягкий, а затем болезненный для слуха, и это пугало лошадей. Свет разгорелся еще ярче, когда Моргейн повела мечом справа налево, и потому им стал виден путь, по которому они должны идти, повинуясь силе ищущего лезвия.
Но если бы открытые Врата оказались на пути луча незащищенного ножнами меча, это было бы концом для них обоих.
Моргейн быстро убрала меч в ножны, но лошади все еще дрожали. Вейни погладил своего вороного по взмокшей шее и соскользнул вниз.
— Пошли, — сказала Моргейн, — Джиран, присмотри за лошадьми. Кричи, если увидишь кого-нибудь. Прислонись спиной к камню и стой здесь. И, ко всему прочему, не доверяй Китану. Если он придет, предупреди нас.
— Да, — согласилась та тонким голосом, еле дыша. Вейни поколебался, думая о том, что надо бы дать ей оружие; но она все равно не смогла бы его использовать.
Он повернулся, догнал Моргейн и стал охранять ее со спины, наблюдая за тенями по всем сторонам. Тени сгущались, и когда темнота стала абсолютной, какой-то свет стал исходить от руки Моргейн, безопасный, холодный и магический, светящий специально для них. Ему никогда не нравились подобные вещи, но он доверял той руке, которая держала его. Ничего, что она могла сделать, не могло напугать его здесь, в месте, полном сверхъестественного могущества кваджлов. Металлический меч, который он нес, был вещью здесь бесполезной, все его боевое искусство и способности — ненужными. Он мог только высматривать засаду.
Они уперлись в дверь; та шумно заскрипела, когда Моргейн притронулась к ней. Неожиданно пульсирующий свет упал им прямо в лицо и что-то зазвучало вокруг; он услышал эхо собственного крика, пролетающего сквозь залы.
Это было сердце Врат, Источники, то, что управляло ими, и несмотря на то, что Вейни видел нечто подобное и раньше и знал, что ни звук, ни свет не могут причинить ему вреда, он не смог сдержать страха в своем сердце, предательские мышцы были напряженными от страха и безумия, которые вдруг охватили его.
— Входи сюда, — приказала ему Моргейн; намек на жалость в ее голосе больно кольнул его, и он, крепко держа свой меч, пошел рядом с ней, идя шаг в шаг в отблесках длинного луча света, направленного вперед. Свет, более красный чем закат, окрасил ее волосы и кожу и блестел кровавыми отблесками на кольчуге и золотой рукоятке Подменыша. Звук, который рычал над ними, заглушил их собственные шаги, и казалось, что они беззвучно плывут в тумане. Моргейн даже не взглянула на ужас, таившийся по разным сторонам от них. Для нее такое место — дом родной, подумал он, наблюдая за ней. В эндарских доспехах, которые были на сотни лет старше Вейни, она застыла перед центральной частью пылающих панелей и коснулась их руками, отчего повсюду вдруг вспыхнул яркий свет, раздались громкие звуки, заглушившие все прочие, и он задрожал.
Кваджл, подумал он, такая же, какие все они.
Точнее, такая, какими они хотели быть.
Она резко оглянулась и поманила его. Он подошел, неуклюже и с опаской, потому что в этом наводнении звуков кто-нибудь мог неожиданно напасть на них из засады, но Моргейн дотронулась до его руки и привлекла его внимание к тому, что ее волновало.
— Здесь заблокировано, — сказала она, преодолевая шум. — Заблокировано на широкое открытие Врат — работа Роха. Я предполагала, что это может случиться, если он придет сюда первым.
— Вы ничего не можете сделать? — спросил он, и за ее плечом увидел пульсирующие огни, которые были силой и жизнью Врат. Он вынес многое, столько, сколько мог, и даже больше; он знал также, что это была ее последняя надежда, и, значит, рука Роха запечатала эту надежду. Он пытался собраться с мыслями, невзирая на жуткий шум, но тени и звуки как будто смеялись над ним, — хаос, который вывеивал все воспоминания. Такое уже происходило с ним раньше — между Врат он не мог удержать в мыслях ничего. Однажды он уже проходил через подобный зал, и теперь он вспомнил пятно крови на полу, коридор, лестницу, которые выглядели по-другому — и где-то в том доме была разрушенная дверь, а на его стороне воевал брат, которого он уже давно потерял.
Который давно уже обратился в прах. Девять столетий назад.
Вейни совершенно запутался, и это причиняло ему боль. Он видел, как Моргейн повернулась и притронулась к панели, борясь с чем-то, чего он не понимал. Он осознавал, что она оказалась беспомощной.
Моргейн!
Это был голос Роха, прозвучавший громче, чем шум вокруг них.
Вейни взглянул наверх, сжимая в кулаке рукоятку меча: очертания Роха плыли среди света и звуков, силуэт невероятных размеров, гораздо больших, чем в жизни.
Он говорил, он шептал слова на языке кваджлов, и шепот этот перекрывал все звуки, исходящие от стен. Вейни слышал свое собственное имя, произнесенное этими несуществующими губами, и перекрестился, чураясь того, что маячило над ним. Затем он услышал, как очертание прошептало имя Моргейн, оно шептало еще что-то, чего он не мог понять, хотя это был его кузен Рох. Он видел лицо, так похожее на него — карие глаза, маленький шрам через щеку, который он помнил. Это был настоящий Рох.
Ты здесь, кузен? — спросил неожиданно образ, и холод сковал сердце Вейни. Возможно, нет. Возможно, ты остался в безопасности в Охтидж-ине, и только твоя госпожа пришла. Но если ты рядом с ней, помни, о чем мы говорили с тобой на крыше, и знай, что мои предупреждения были правдивы: она безжалостна. Я запечатал Источники, чтобы отрезать ее от этих мест, и я надеюсь, что этого будет достаточно, но Вейни, родич, ты можешь прийти ко мне. Ей я не позволю пройти, но я приму тебя. Для тебя есть путь из этого мира, который я предоставлю и другим, если она не помешает. Приди, встреться со мной в Абараисе. Если ты можешь еще слышать это послание, то у тебя все еще есть шанс. Воспользуйся им и приди.
Образ и голос исчезли. Вейни стоял, пораженный на секунду, затем отважился посмотреть на Моргейн, чтобы увидеть вопрос в ее взгляде, когда она посмотрела на него — абсолютное недоверие.
— Я не пойду, — упрямо сказал он, — между нами не было никакого договора, лио. Я не пойду к нему.
Ее рука соскользнула с оружия, которое было прикреплено у нее сзади, пояс вернулся на место. Неожиданно она вытянула руку и взяла его руку, потянула к стене и положила ее на холодные огни.
— Я покажу тебе, как это делается, — сказала она. — Я покажу тебе это, и в жизни своей, илин, в своей душе никогда не забывай этого.
Ее пальцы двигались, направляя его. И сердце замирало — так пугало Вейни это прикосновение к холодным вещам. Она настаивала, и он продолжал держать руку, напрягая память, стараясь запечатлеть все, что могло ему пригодиться при прикосновении к силам Источника.
Опять и опять она заставляла его повторять за ней движения, которым учила его, а бессмысленный призрак Роха все еще висел над ними, передразнивая их. Руки Вейни тряслись, когда он в который раз повторял эти движения, и пот струился по его горячему телу.
Он завершил пассы и посмотрел на нее, умоляя взглядом прекратить все это и покинуть это место. Она посмотрела на него, ее лицо и волосы были окрашены кровавым светом, и снова лицо Роха начало плавать в колышущемся воздухе.
Кивком головы она прекратила эти страшные сеансы и повернулась к выходу. Они шли по длинному проходу, и нервы Вейни кричали, заставляя его бежать. Его затылок покалывало, словно голос Роха преследовал их, он знал, что если он повернется и взглянет, то там будет висеть в воздухе лицо Роха, увещевающее его с помощью доводов, которые ничего для него не значили. Уж лучше беспомощно ждать, пока поднимается море, чем сдаться тому, кто лгал ему с самого начала и на время заставил поверить в то, что его родич жил в этом проклятом аду, в этой бесконечной ссылке.
Темнота лежала перед ними, Моргейн закрыла дверь и запечатала ее, встряхнув Вейни от задумчивости, показывая, как нужно это делать. Он бездумно кивнул, не понимая, что происходит — все его
