ребенок!
– Прекрати! Ты ей дала все: возможное и невозможное. Шикарное образование, деньги, помогла начать карьеру. Благодаря тебе она живет в Германии, не нуждается ни в чем...
– Это сейчас она ни в чем не нуждается! А в детстве? Жили от получки до получки, летом – в лагерь на три смены. Мне вечно не до нее: то у меня институт, то работа, потом муж новый, а потом еще и Кирилл... Но Кирилл – это отдельная тема. Здесь... такая вина...
– Никакой вины! Вы просто полюбили друг друга. Старая любовь, та, которая была у них с женой, завяла. А жизнь длинная... Любовь завяла, а жизнь не закончилась – и тут появилась ты.
– Красиво говоришь...
– Это последние пары просветления, – ответила я, вспомнив, как мы со Стивом пили водку в ресторане, чугунную ограду бульвара, метель и как он, наклонившись, поправил мой капюшон.
– Красиво... но непонятно.
– И что же? Ты подумала про Кирилла и решила позвонить ему?
– Нет! Я только хотела попросить прощения. Кирилл часто повторял: наши грехи оскорбляют Бога в первую очередь, и поэтому прощение надо просить у него... Я сказала Арвиду: давай сходим в церковь.
– И вы пошли?
– Он долго возмущался, дескать, уходить неудобно. Хозяева старались, готовили. К тому же это его друзья, ему интересно с ними. А что ему делать в православной церкви? Он вообще там не был ни разу. Его бабка по матери была православной, а так у них в роду одни протестанты. Да и вообще, ходить в церковь в наше время – странное занятие довольно-таки. Я ответила: как хочешь, дорогой. Я и одна сходить могу, и он согласился.
– Ну и что? Приехали вы в церковь...
– Ничего. Постояли, помолились. Служба короткая, и потом все друг у друга прощение просили. И священник первый. И я у всех попросила тоже. У всех, кто в церкви стоял, и мысленно у своих знакомых. У Кирилла, у Олега, у Ромки и у тебя. Прости меня, Аленка.
– Бог простит.
– Мне стало так легко, Ален! Мне так сто лет не было! Как думаешь, почему?
– Не знаю. Может, это нормальное состояние человека, не обремененного грехами?
– Может, еще и потому, что я решила расстаться с Арвидом...
– Все-таки решила? Света, зачем?
– А зачем он мне? Человек не игрушка. И я уже наигралась... То в Олега играла, то в Ромку. Теперь остается только прощения просить. Хватит, не хочу больше!
– И ты уже сказала ему об этом... ну, о том, что хочешь расстаться с ним?
– Сказала! Но знаешь как? Аккуратно. Завтра пост начинается, дорогой, самый главный пост – Великий. Все плотские радости отменяют!
– А он что?
– Ну, поскулил немного... Можно я просто так буду приезжать? Посмотрим, говорю. Пост долгий, семь недель, заедешь как-нибудь. Только позвони обязательно сначала. Завтра я в церковь собираюсь. Первый день поста – покаянный канон Андрея Критского читать будут.
– Ты правда хочешь пойти?
– Правда. А что такого?
Утром по всему Замоскворечью звонили в колокола. Я пила кофе на кухне и вспоминала Светку. Что-то она сейчас поделывает? Может, и правда пошла в церковь? Длинная юбка, скромный платочек на голове... Чего она хочет вымолить? Кирилла? Или коммерческих успехов для нашего акционерного предприятия?..
Я импульсивно набрала Светкин мобильный номер, но, видно, моя подруга предусмотрительно отключила телефон, чтобы никто не мешал ее общению с Богом.
Ладно, как скажете... У меня своих дел невпроворот! Дела, правда, домашние по большей части...
Покончив с домашними делами, я быстро собралась и поехала в школу за Танюшкой. Репетиции в театре начинаются в три, а нужно еще перекусить и успеть добраться до центра, не задержавшись в пробках.
А потом – терпеливо ждать в коридоре. Сидеть на обшарпанных стульях или слоняться из конца в конец, ожидая окончания репетиции. Удивительно, как по-разному ведут себя в этой ситуации люди. Кто сосредоточенно читает, кто-то пялится в ноутбук. А одна симпатичная дамочка в белой норковой кепке (кажется, мама мальчика, который так потрясающе беспризорника сыграл), как всегда, вышивает гладью. Картина называется «Утро в сосновом бору» – в прошлый раз я случайно заглянула в ее работу.
Можно пойти прогуляться по магазинам... Я поднимаюсь со стула, застегиваю дубленку, и в это время у меня в сумке раздается телефонный звонок.
– Ал, ты где? Давно мы не разговаривали с тобой.
– Не говори, Стась! То есть Насть... Целую вечность. Что нового? Как дела?
– Ну, не так чтоб уж очень...
– А где ты пропадаешь? – вспомнила я. – Вчера мы тебя разыскивали.
– Что-то произошло?
– Да нет... Ничего конкретного. Просто захотелось услышать твой голос.
– Я в парк «Волен» ездила. На лыжах каталась.
– Одна?
– С Алькой. И еще там компания собралась...
– А как поживает noname? – спросила я, отступая в безлюдный конец коридора.
– Нормально.
– Все коннектитесь ночи напролет?
– Если хватает сил...
– Вот именно! Лучше бы встретились, как нормальные люди! Погуляли бы...
– Ты понимаешь, самой мне не совсем удобно предложить... – Стася вздохнула.
– Это почему же? Мешает девичья скромность?
– Скромность здесь ни при чем! Я боюсь. Любая инициатива наказуема.
– Ну, дорогая, с такими дубовыми принципами ты далеко не уедешь! Где-то наказывается, а где-то приветствуется. Гибче надо быть!
– Я думаю, не надо! В Риге, когда я первый раз увидела Арвида...
– И опять же надо было действовать гибче! Главное, голову не теряй! А ты потеряла. Вцепилась в него мертвой хваткой.
– Если бы ты знала только! Ведь я разработала целый план, как заставить Арвида приехать в Москву. Случайно у него в мастерской увидела недоделанный проект развлекательного центра, вспомнила, что перед отъездом кто-то случайно обмолвился про конкурс, с ходу наврала про знакомства в экспертной комиссии...
– А он? Обрадовался?
– Не знаю.
– Значит, ты его обманула?
– Нет! Я в самом деле верила, что помогу ему протолкнуть проект.
– Ладно, хватит! Ну что ты все про этого Арвида?!
– Не знаю, Ал... Не знаю. Не могу я его забыть! Не получается. А noname ценен тем в первую очередь, что с ним можно про Арвида поболтать. Долго-долго, хоть целую ночь!
– Да зачем же с ним? – спросила я, в бессилии привалившись к подоконнику, ибо стульев в безлюдной части коридора не обнаружилось. – Почему же с ним непременно? Если уж так хочется, поговори со мной или вон... со своей Алькой.
– С Алькой мы без того много о нем разговариваем. Говорит в основном она...
– И что же она говорит? – спросила я, не удержавшись.
– Да все то же самое! Он без ума от той блондинки...
– А она блондинка? – уточнила я испуганно.
– На Рождество они ездили в Латвию, – продолжала Стася, не обращая внимания на мой вопрос. – Арвид умолял ее стать его женой, поселиться в Юрмале...
