Боря. – Я пойду к ним вместе с тобой.
– Понимаешь, дело не в них одних. Они в общем-то делают, что обещали, стараются...
– А в чем же тогда дело?
Мирное утреннее кофепитие прервалось дверным звонком. Обыкновенным, домашним.
– Зачем Маша приходит на работу в такую рань? – Лена презрительно пожала плечами. С чисто женским тщеславием она спешила унизить неудачливую соперницу. – Ведь сейчас нет еще и девяти!
– Маша приходит к одиннадцати. Это ребята в мастерскую.
– У тебя и мастерская тут?
– Да видишь ли, я давно уже ничего не делаю сам, своими руками. Муратов – бренд, под которым трудится целая команда.
– А ты? – удивленно спросила Лена. – Ты больше не занимаешься живописью?! Неужели такое возможно? Как так?
– Когда я вернулся в Россию, в первое время заказов было столько... короче, я не справлялся с ними. Я мог бы отказаться, конечно. Но не мог. Надо было быть совсем коматозником, чтоб отказаться.
– И ты нанял людей?
– Не нанял – команда подобралась.
– А теперь ты, значит, коммерсант – и все?
– Бог с тобой! Конечно нет. В основе всех вещей, идущих под брендом «Муратов», мои идеи.
– Только идеи?
– Это немало.
– А зачем ты открыл салон?
– Чего тут непонятного? – явно рассердился Боря. По его логике, женщина как собака, должна читать по глазам желания и мысли своего хозяина-мужчины. – Вначале мне надо было просто вложить деньги. Аренда с правом выкупа на центральной московской улице! Триста метров, первая линия домов! Да на одной переуступке прав аренды знаешь, сколько денег можно заработать?! А ты говоришь, салон!.. А где, по- твоему, мы это все продавали бы? В Измайлово, на вернисаже? По объявлениям?!
– Нет, что ты, что ты. – Лена улыбнулась извиняющейся улыбкой. Ведь всем известно: ничто так не тешит мужское самолюбие, как женская глупость. – Просто я вообще не понимаю многого.
– Это не самое страшное, – примирительно пробормотал Боря. – Так в семь я заеду за тобой?
Глава 19
Александр Васильевич шел замусоренным, пустынным городом. Он двигался уверенно, без труда ориентируясь в незнакомых улицах. Кажется, в этом городе Александр Васильевич остался один. Жители покинули его.
В сером воздухе ненужно пестрели рекламные щиты. Дома негостеприимно распахнули настежь двери, их окна глазели безразлично и пусто.
Александр Васильевич обожал предметы интерьера – шкафы и стулья, сваленные прямо посреди улицы. Но нет, оказалось, он в городе не один. На другом берегу реки, в арке подворотни, появился и исчез человек. А когда Александр Васильевич пересек мост и углубился в проулок, кто-то шарахнулся от него во дворы.
Александр Васильевич вошел в дом и начал подниматься по ступенькам. Тут было еще мусорнее, сильнее чувствовались покинутость и развал. Из незакрытых пыльных окон тянуло холодным сквозняком.
Александр Васильевич поднимался все выше, из окон лестничной площадки теперь открывался далекий вид на обветшавший, унылый город.
Наконец, он у цели – дверь квартиры, обитая черным дерматином, была приоткрыта. Александр Васильевич зашел вовнутрь. Там не было никого, но слышался шум голосов.
Затем он неожиданно оказался в полутемной комнате без окон. В глубине за столом сидела черная, коротко стриженная женщина в очках. Александр Васильевич догадался – это Леонарда, исчезнувшая в Латинской Америке. Она его не заметила.
Александр Васильевич начал ее умолять, орать, но крик его почему-то не вырывался наружу – он не слышал себя.
Александр Васильевич хотел выпросить, вымолить, чтобы его отпустили, однако Леонарда по-прежнему его не видела. Тогда, беззвучно рыдая, он отчаянно напрягся и проснулся.
Стояла ночь. Ему еще не верилось, что это лишь сон. Александр Васильевич неподвижно лежал и слушал дробный стук своего сердца. Напоминанием об отчаянной борьбе с немотой было мокрое от пота тело.
Рядом спала Лиза. Постепенно Александр Васильевич пришел в себя, но тягостность не прошла.
Он застыл не шевелясь, с открытыми глазами, опасаясь нечаянно, не дай бог, разбудить Лизу.
В сознании всплыл образ Тани, и тогда Александр Васильевич сразу все вспомнил. Он подсел на Таню и не может от нее освободиться. Во сне она явилась ему Леонардой. Это правдивый сон. Подсознательно он уже давно ощущал: из Тани точно прорастает Леонарда. А сон явил ее окончательно.
У Александра Васильевича вдруг появилось мерзкое, гадливое чувство к этой Тане-Леонарде и к себе. Игра давно закончена, а он все продолжал играть.
А с ним уже не играли. Играли в него.
Вымотанный и обессиленный, ночами он давал себе клятвы, зарекался, но на следующий день опять ехал к ней, к Тане-Леонарде. Теперь в основном к Леонарде.
Александр Васильевич невольно стал вспоминать мерзкие эпизоды, связанные с ней.
...Счастливая встреча любящих супругов. Они не нарадуются, не наглядятся друг на друга, не намилуются. Сцена происходит в спальне на третьем этаже. Но Александр Васильевич смотрит на часы. Ему уже пора, нужно возвращаться домой, в Бутово.
Бедная супруга умоляет пока не ехать, рыдает, ползает в ногах, целует его ботинки. Но Александр Васильевич неумолим, он не может остаться. И времени уже нет. Сегодня заигрались дольше обычного. Он отрывает от себя безутешную супругу, бежит по лестнице вниз, направляется к машине.
Она выбегает на балкон их спальни и последний раз отчаянно молит его остаться хотя бы на час. Александр Васильевич садится в машину. И тогда супруга в безумном горе бросается с балкона третьего этажа... Страшный глухой удар. На газоне валяется Таня, у нее неестественно, как у сломанной куклы, раскинуты руки и подвернута нога. На губах запеклась кровь.
Таня покончила с собой. И он, он виноват в этом. Александр Васильевич не ожидал, что она на это пойдет. Нужно было ласково поговорить с ней. А он!.. В его душе муть и отчаяние. Его горе безутешно. Уже вызвали милицию и врачей. Они сейчас приедут.
Обмытый труп, наряженный в белое платье, лежит на столе. Вокруг цветы. Тихо горят свечи. Какая же это игра?
Александр Васильевич присаживается рядом и, не в силах справиться с собой, утыкается лицом в ладони, трясется беззвучным рыданием. Но слезами горю не поможешь. Нужно было ее успокоить, а потом уж ехать. Ну куда он так спешил?! Зачем оттолкнул ее в спальне?! Он – причина смерти!..
Повсюду в доме чувствуется присутствие смерти. Напряженное ожидание милиции. Сейчас начнется дознание, объяснения... Как тяжело и беспросветно.
С ее неожиданным и страшным уходом мир обесцветился, опустел, чувствует он.
Ворота гулко открываются. Кажется, уже приехали. Сейчас Таню увезут навсегда. Навсегда... Александр Васильевич поднимается и склоняется над ней, чтобы напоследок получше ее запомнить. Слышится запах цветов. И этот запах тоже траурный.
Сознание, что она и мертвая прекрасна, лишь углубляет скорбь. Зачем он с ней так?!. В доме раздаются шаги, шум, резкие казенные голоса.
Александр Васильевич целует ее губы. И вдруг они дрогнули!.. Глаза открылись!.. Таня ожила!
Радость мгновенно наполняет Александра Васильевича. И мистерия переходит в фазу буйного веселья.
И далее в его сознании проносятся отвратительные сцены безудержного торжества...
Александр Васильевич пытается не думать о них, переключиться, но тут же видит другие картины, страшнее первых... Захлебываясь матерщиной, он исступленно лупцует ее чем попало. Она молит его о
