белого винца. Ты как?
– А я совсем не против!.. – Лиза кокетливо улыбнулась.
Лена, запыхавшаяся, с растрепанной челкой, выскочила из метро «Сокол». В машине на шоссе ее поджидал Боря.
– Рулим скорее. – Она чмокнула его в щеку. – Опаздываем! Улица Поленова.
– А там где?
– А там, Борь, у них свой собственный вигвам. Откатно, да?!
– Неслабо, – согласился Боря.
– Ну, поехали! Едем скорее!.. Я обещала Катьке помочь, салаты порезать!.. Подумать только, личное бунгало на Соколе! – продолжала по дороге дивиться Лена. – Представляю, как у них там все чики-пики, шокин-блю!
Боря только хмуро кивал, высматривая названия улиц. Он впервые был в этих краях.
– Хотя чего еще ждать от Сереги?!
– А кто он такой? – Боря подозрительно покосился на Лену.
– Катин муж, – поспешно пояснила она. – Известный в «Гранадосе» понтовщик, и пальцы у него веером. Сейчас сам увидишь.
– Чего-чего? Выражайся, Лен, яснее.
– Серега генеральный директор «Гранадоса», точнее, российского отделения этой чудненькой испанской фирмы, занимающейся пошивом штор, – я там тоже работала раньше. А Катя, его жена, художница. Она про тебя слыхала. И когда я сказала, что приеду с Борисом Муратовым, очень обрадовалась. Хочет с тобой о чем-то поговорить.
– Чем она занимается?
– Мозаикой вроде. Небось у них там все в мозаике. Даже потолки.
– Приехали... – неожиданно усмехнулся Боря и остановил машину напротив облупленного дощатого забора, за которым кособочился потемневший от времени двухэтажный бревенчатый дом.
Они молча вылезли из машины, пересекли широкий затоптанный газон, отделявший дорогу от нестройного ряда заборов, и позвонили в калитку.
Открыл Сергей.
– Приветик, а я думала, мы ошиблись, – призналась Лена. – Это Борис, а это – тот самый Сергей, о котором я тебе рассказывала только что.
Мужчины пожали друг другу руки. Сергей сдержанно улыбался, радуясь гостям.
Нормальный мужик, подумал о нем Боря.
Сергей повел их по дощатому настилу к дому. Под досками хлюпала жирная грязь. Лена с удивлением осматривалась кругом. Участок соток в восемь, за яблонями – кривой черный сарай.
– Сереж, а зачем вы купили этот дом? – полюбопытствовала Лена.
– Здесь таких домов целый квартал, – заметил Боря. – Интересное местечко.
– Вы его, наверное, скоро сломаете, – не унималась Лена. – И на его месте выстроите какой-нибудь супер? Да, Сереж?
– Здесь нельзя ничего ни ломать, ни реконструировать. – Сергей усмехнулся.
– А-а?! – неподдельно ужаснулась Лена. – Значит, вы так и будете в нем жить?! Я не верю!
– Это поселок Сокол, уникальное место – первый в СССР кооперативный жилпоселок. – Сергей остановился. – Он был построен в 1923 году по проекту архитекторов Веснина и Марковникова. Дома здесь самые разные: одно– и двухэтажные, кирпичные и деревянные, шлакоблочные и из прогрессивного тогда термолита. И жители поселка подобрались тоже самые разные – от рабочих завода «Изолятор» до художников и академиков. А сейчас этот поселок объявлен архитектурным памятником Москвы. Поэтому тут нельзя ничего переделывать.
– И вы будете жить в музейном экспонате? – не поверила своим ушам Лена.
– Нет. Рядом можно строить все, что хочешь, – хитро улыбнулся Сергей. – И мы, конечно, построим себе современный дом.
– А в этом что будет? Просто для красоты?
– В нем будет Катина мастерская. Удобно жить и работать рядом.
– Слушай, Сереж, и сарай – памятник зодчества? Его тоже нельзя ломать?
– Сарай сломать можно. Но только в нем находятся музейные экспонаты, которые я не знаю, куда деть. Они очень громоздкие.
– А что там? – У Лены округлились глаза.
– На этот участок упал мотор и часть крыла от самолета «Максим Горький».
– Как это упал? – удивился Боря. – Когда?
– В 1935 году был парад на Ходынке, и сюда грохнулся самолет «Максим Горький». Это была гигантская машина с сорока пятью пассажирами на борту, которая летела в сопровождении двух истребителей. Один из истребителей решил для красоты крутануть бочку, зацепил «Горького», и тот начал разрушаться в воздухе. Самолет летел над поселком, и от него отваливались куски. Окончательно он упал немного дальше, на улице Алабяна. А моторы, крылья и прочее железо хранятся у старых жителей поселка.
– Улет! – ужасалась Лена. – И ты не знаешь, куда деть мотор с крыльями?
– Нет, – признался Сергей.
– Можешь отдать их мне! – Лена пихнула в бок Борю. – Отдаешь?
– Могу. Бери хоть сейчас. Но только зачем они вам? – Сергей заметил, как Лена толкнула своего спутника. – Мотор, Лен, уже не заведешь.
– А мы постараемся. – Лена лукаво прищурилась. – Правда, Борь?
Сергей невольно засмеялся.
– А правда, Лена, зачем тебе мотор? – спросил Боря.
– Как?! – удивилась Лена. – Тебе он не нужен? Мотор от самолета «Максим Горький»?!
– Ах! Я все понял, – заржал Боря. – Дело в том, что в моей галерее выставлен фюзеляж от немецкого самолета, сбитого под Москвой еще в начале войны. И Лена, видимо, решила, что и мотор можно выставить до кучи. А-ха-ха!..
– А что у вас за галерея? – удивился теперь Сергей. – Военная?
– Художественная.
– А разве старый фюзеляж представляет художественную ценность?
– Ими территории украшают. Например, вкапывают в землю. Получается смотровая башня. Из фюзеляжей делают чертовы качели. И вообще, фюзеляж, особенно от боевого самолета, лишает участок статики, наполняет его энергией и движением.
– Понятно...
Они завернули за угол. Площадка перед домом была выложена мраморными плитами черного и красно- коричневого гранита.
– Напоминает почему-то Мавзолей Ленина, – заметил Боря.
– Правильно, – кивнул Сергей. – Это украинский красный гранит и черный лабрадорит – именно этим материалом, привезенным, кстати, тоже с Украины, облицован Мавзолей на Красной площади. Новый дом мы пристроим под прямым углом к старому. И таким образом, получится дворик.
– Тут вы можете сделать патио, – оживился Боря. – Оно как раз будет выходить на южную сторону.
– Патио? – задумался Сергей. – Что-то типа того... Но я не разбираюсь. Патио, что-то испано- итальянское?
– Точнее – испано-латиноамериканское. Там они представляют из себя длинные открытые галереи, заканчивающиеся декоративными прудами, обрамленные стрижеными растениями или живыми изгородями. И сейчас в старинных гостиницах Испании я видел такие галереи. Безусловно, в наше время у них несколько иное предназначение, но, как и много веков назад, они придают домам особый колорит. У нас внутренние дворики строят редко. А зря! Именно патио могут сделать дом и его территорию оригинальными и стильными – особенно если все это спроектировано хорошим архитектором. Патио лучше, конечно, покрыть, скажем, прозрачным пирамидальным куполом. Все-таки в Москве много осадков.
– Идея, конечно, неплохая. – Сергей задумался. – Это же будет внутренний дворик, объединяющий
