в чтение.
«Помню, мы шли с Валей по набережной Невы, стояло лето, но в воздухе уже отчетливо пахло осенью. Смеркалось, в темной воде змеились миллионы огней вечернего Питера. Вдруг Валентин остановился, буквально застыл как вкопанный. Я продолжал ему что-то говорить, но он меня уже не слышал. Поэт глядел куда-то вдаль. Я тоже встал, вглядываясь в темнеющий воздух, пытаясь понять, что так взволновало его…
И наконец увидел. На самой середине Невы, низко над водой летела одинокая чайка. Неподвижно раскинув крылья, казалось, она плыла, наслаждаясь ширью реки, красивым погожим вечером, малиновым закатом. Но вот чайка чуть заметно взмахнула крыльями и, ударив ими о воду, молниеносно нырнула… И тут же в клюве ее затрепыхалась, заблестела рыбка.
– Вот часто и мы так же, – вздохнул Валя. – Думаем о человеке высоко. А на деле, брат, оказывается совсем-совсем иначе. Один корыстный интерес.
– А я уверен, чайка совмещает в себе и корыстный интерес, ведь кушать всем нужно, и чувство этого прекрасного вечера, – вступился я за красивую птицу.
– Ты это о чем? – непонимающе уставился на меня Валя. – Какая такая чайка?!
– Так ведь вон она, – удивился в свою очередь я и указал на середину реки, но чайки там уже не было. Но зато я только сейчас понял, что приковало взгляд барда. Это был мост. Точнее – черный силуэт моста с черными же фигурами людей на фоне еще голубого неба. Мы словно попали в театр теней. Люди непрерывно двигались двумя встречными вереницами. – Это похоже на изящное философское действо, – сказал я Валентину. – Одни торопятся перейти мост и достичь левого берега, а другие – правого берега. Кто же прав? Ведь истина, как известно, посередине. Но середина – это река.
– Я опять не понял тебя, – странно посмотрел на меня бард. – Мост? Ты о чем?!
– А ты о чем? – смутился я под пристальным взглядом поэта. – Ты же смотрел на мост?
– Какой мост?! – усмехнулся Валентин. – Я на закат смотрел. И удивлялся красоте заката…»
Ксения невольно расхохоталась. Тревога за собственную будущность незаметно отступила. Читать воспоминания о поэте было забавно, но больше ее начинала интересовать личность автора воспоминаний. Как там его?..
Она вернулась к началу рукописи. На первой странице, вверху, прочитала имя. Автора звали Иван Рахманов.
В канун Восьмого марта Ксения просидела в издательстве до позднего вечера. Нужно было закончить работу над рукописью про Валю Уса. Анна Викторовна специально попросила ее не тянуть.
Из издательства в тот день Ксения вышла последней. На улице стемнело. Валил мокрый снег с дождем, но повсюду чувствовался наступающий праздник.
Нарядно горели витрины магазинов и рекламные щиты, предлагая «феерию всевозможных подарков для любимых».
Подняв воротник, Ксения шла в шумной толпе среди счастливых женщин с букетами цветов и веселых мужчин с красиво упакованными заманчивыми коробочками.
Многие женщины принимали поздравления на ходу, по мобильнику. Лишь у Ксении телефон молчал как рыба. «Да и кто мне может позвонить? – печально размышляла она. – Разве что кредиторы из банка? Или бандиты? Но им тоже сегодня не до меня – поздравляют своих любимых».
И вдруг ее телефон разразился нетерпеливой трелью. Номер был незнакомым и зловещим: три единицы, тройка и далее опять единицы.
Болезненно морщась, Ксения спрятала телефон поглубже в сумку. Он смолк, но тотчас затрезвонил опять.
«Как я могла подумать, что обо мне забыли?» – обреченно вздыхала она под настырный трезвон. Сегодня же седьмое марта – день, который ее недруги назначили «последним днем расплаты по векселям». А иначе… ей будет очень худо.
Ксения плакала и отчаянно молила хотя бы об отсрочке Володиных долгов. Но они были неумолимы:
«Ты же вместе с ним тратила наши деньги. Поэтому плати! Не знаешь, где твой муж? Тогда седьмое – крайний тебе срок. А потом начнутся жесткие меры. Рассказать какие? Или сама догадаешься?..»
Под несмолкаемую трель Ксения свернула за угол, вошла в свой двор и… застыла как вкопанная.
У ее подъезда дежурила черная тонированная машина с перегонными номерами. Поодаль, нетерпеливо озираясь, прохаживались два парня.
Ксения отпрянула, попятилась за угол. Кажется, успела. Бандиты не заметили ее.
Но путь к дому был отрезан.
Телефон в сумке, наконец, смолк. Хотя теперь ей уже было все равно. Словно издеваясь над ней, колючий снег царапал лицо, проникал за шиворот.
Хотелось бежать. Только куда?..
В горле встал упругий комок. Но разрыдаться не получалось. Внутри все точно замерло, окаменело.
И тут Ксения почувствовала на плече чью-то руку. Кто-то негромко окликнул ее.
Она не обернулась. Не отозвалась. Подумала только: вот и все… Не закричала, не позвала на помощь, не бросилась бежать. От них не убежишь! Она обреченно ждала.
– Ксения Дмитриевна… – вновь позвал ее голос. Странно, в голосе совсем не чувствовалось угрозы. Даже наоборот. – Ксения Дмитриевна, а я вот приехал. К вам…
Она подняла голову.
– Вы?!
– Я… – Перед ней стоял Иван Рахманов, автор книги о рок-звезде Вале Усе, и улыбался. – Решил вот без звонка. Сразу при ехать. Тем более телефон редакции я потерял.
– А почему тогда вы не явились в редакцию? – Она с трудом приходила в себя.
– К сожалению, адрес редакции я тоже забыл. – Улыбка сползла с губ Ивана, а он серьезно смотрел на Ксению. – Поэтому явился сразу к вам. И кажется, вовремя.
– Что вы имеете в виду?
Рахманов промолчал.
– Во-первых, вы меня очень сильно напугали, – продолжала Ксения. – А во-вторых, вы правы. Ваш роман я прочла час тому назад. Мне понравилось. Нет, правда. Честно сказать, даже не ожидала. Правка там совсем небольшая. Однако вы напрасно приехали ко мне. Ваш роман я отдала главреду. Так что поезжайте лучше к ней. Только сейчас уже поздно и предпраздничный день…
В глазах Рахманова вновь заиграли веселые огоньки.
– Ксения, – сказал он. – Я приехал к вам еще и по другому делу.
– Разве у нас с вами остались какие-то дела?
– Ксения Дмитриевна, – Рахманов перешел на выспренний тон, – завтра великий праздник. Который вся наша огромная страна начнет отмечать уже сегодня. И мне страстно хотелось поздравить вас с наступающим праздником. Это раз. И пригласить вас куда-нибудь его отметить.
– За поздравление спасибо, конечно, – устало отозвалась Ксения. – А от приглашения вашего я воздержусь.
– Почему?
– Меня ждут дома… неотложные дела. И вообще мне не до праздников сейчас.
– Ах, как жаль! – в сердцах признался Рахманов. – Верите, первый раз в жизни мне жаль, что я не бабник! И не ловелас! Не могу как следует пригласить женщину в ресторан! О, позор!
Ксения невольно улыбнулась:
– Вы так неожиданно явились. Буквально из-за угла…
– Вот именно! – продолжал самобичевание Рахманов. – Как самый настоящий гопник! Я и говорю, нет никакого навыка. Поверите ли, со времен беззаботной юности ни за кем не ухаживал! Вы абсолютно правы, нужно было вначале позвонить.
– Хотя бы, – согласилась Ксения. – А не пугать неожиданным появлением.
– Правда, я вам звонил, – вдруг признался он. – Только вы трубку не брали. Видимо, не слышали.
– Так это вы мне так настойчиво трезвонили?! – вырвалось у нее.
– Я, я, – подтвердил Рахманов. – А прекратил трезвон, когда увидел вас воочию, идущей к своему
