которые по соображениям своей партии и, вероятно, Израиля равнодушны к антисемитизму.
Наши сионисты все время с гордостью шумят: 'Америка, Америка' так неужели они не могут привлечь против неофашистов сотни тысяч американских евреев, среди которых столько всесильных! Лиззи уверяла, что в Америке тоже наблюдается антисемитизм, но я думаю, что она из-за разгулявшихся нервов преувеличивает. Я ее понимаю. Она ведь тоже мать, а в Англии, наверно, еще больше позволяют сегодняшним последователям наци.
Чувствую, что Якоб знает больше меня про политику сионистов в этой страшной проблеме, но не договаривает, не хочет меня волновать. Неужели они молчат, потому что… Страшно выговорить, не то, что написать.
Якоб мне посоветовал просить вас, дорогие Магда и Шандор, как это ни будет для вас тяжело, написать нашим девочкам правду, как наци сожгли их деда и других родных. Вы сделаете не только большое, благодеяние нам, но очень много сделаете для девочек. А то в их понимании это далекое, далекое прошлое, какие-то древние годы, им просто не понять, что историю того страшного времени сейчас кому-то хочется истолковать превратно. И самое страшное — что общественные деятели, которые считают себя представителями евреев и в Израиле, и в Америке, и повсюду, либо еще не вполне разобрались в том, что происходит, либо разобрались, но предпочитают чего-то выжидать. Поневоле закрадывается мысль, что для сионистов в этом какая-то скрытая политика, Ох, не хотела, а опять-таки высказала свои подозрения, но скребут они мою душу. И Якоб тоже, чувствую, переполнен ими. Не просто же так он все время со вздохом говорит, что когда все наши сионисты действуют вместе, они заставляют считаться с собой самых влиятельных лиц и во Франции и за границей, что их лобби — эквивалент чего-то очень, очень сильного. Почему же мы не чувствуем их объединения и решительности в такой страшной неофашистской проблеме, которая, не думайте, дорогие, что я преувеличиваю, все опасней надвигается на нас. Уже в каком-то доме по улице Жан Муанон свою резиденцию имеет антисемитская шайка. Ее шеф (фамилия, кажется, Фредерикс) приказывает своим хулиганам писать фашистские угрозы на еврейских домах. Особенно полюбился им район Сен-Март. Многие евреи стараются выехать из этого района. Там даже подешевели квартиры, а это, помните, я вам уже писала, в Париже — фантастика. Я очень волнуюсь, хотя не знаю еще всех подробностей про шайку Фредерикса…'
Женщина, чье письмо я привел, сейчас уже, вероятно, знает многие подробности, характеризующие явно фашистскую деятельность так называемой ФАНЕ, которой руководит Марк Фредериксен. Молодчики из этой 'ассоциации национальных и европейских действий' малюют на витринах принадлежащих евреям магазинов гитлеровскую свастику с надписью: 'Смерть евреям!' В эсэсовских мундирах выученики новоявленного фюрера разгуливают по улицам, горланят нацистские песни, терроризируют 'нечистых' французов. За поджог и разгром помещения одной из антифашистских организаций французской столицы полиция вынуждена была арестовать одиннадцать преступников из ФАНЕ, но вскоре отпустила их по причине 'недостаточных улик'.
В Париже мне показали листовку с перечнем глубоко враждебных французскому народу 'идеалов' пронацистской ассоциации. Антисемитизм занимает в этом перечне не последнее место. Немало своих экстремистских выходок Фредериксен направляет против лиц еврейского происхождения. Казалось бы, сионистским организациям, так любящим выступать от имени еврейских общин, следовало бы ударить в набат! Нет, они выжидают, молчат, бездействуютведь аристократов и богачей ФАНЕ не смеет трогать.
Только коммунисты и их печать по-настоящему забили тревогу. И если все-таки состоится суд над Фредериксеном, обвиняемым в апологии насилия, разжигании расовой ненависти и подстрекательстве к расовой дискриминации (вот какой букет преступлений неонацистского вожака зафиксирован обвинительным актом!), то это прежде всего результат обращения группы коммунистов — муниципальных советников к префекту Парижа.
ФАНЕ официально распущена 3 сентября 1980 года. Но тут же сформированная на ее основе неофашистская организация ФНЕ ('Европейские национальные группы') уже месяц спустя учинила потрясшее всю Францию кровавое преступление в Париже на улице Коперника. Мне хорошо помнится эта малооживленная, тихая улица, где я долго беседовал с группой западногерманских евреев, приехавших из Маннгейма и Мюнстера прощупать, по их выражению, а не безопаснее ли евреям жить здесь, а не в ФРГ. И вот 4 октября на улице Коперника в припаркованной вблизи синагоги автомашине взорвалась бомба. Взрыв был настолько сильным, что людям на прилегающих улицах почудилась бомбежка. Четыре человека погибли, шестнадцать ранены. Взрывная волна повредила пять жилых домов. Случись взрыв в более оживленный час, число жертв исчислялось бы, по мнению журналистов, несколькими десятками. Вчера — ФАНЕ, сегодня — ФНЕ, не в буковке суть, а в том, что эта неприкрыто террористическая организация заняла свое заслуженное место в западноевропейском 'черном интернационале' террористических служб неофашизма.
Таковы подробности, не известные парижанке, писавшей письмо будапештским родственникам. Но эти и многие более существенные подробности антисемитских акций ФАНЕ прекрасно известны заправилам сионистских организаций Франции.
К сожалению, мне не удалось показать им правдивое, а главное, остро разящее сионизм письмо парижанки еврейского происхождения. Они с завидным постоянством уклонялись от встречи с советским литератором, поручая своим секретаршам убеждать его, что 'сезон' у них еще не начался.
Понимаю, читатель может воспринять болтовню о межсезонье, как скверный и неумный анекдот. Но я ничего не убавил и не прибавил.
Что же в действительности крылось за этими демагогическими отговорками?
КРИЗИС, РАСКОЛ, РАЗОЧАРОВАНИЕ
Поначалу возникла такая догадка.
Унылое выжидание царит среди французских сионистов из-за того, мол, что возглавляемые бароном Ротшильдом их делегаты на XXIX всемирном сионистском конгрессе вернулись из Иерусалима подавленными и огорченными. Конгресс, приуроченный к 80-летию сионизма, открылся, рассказывали они, довольно помпезно. Не было недостатка в барабанных речах Бегина и его министров, выступали и киты международного сионизма, Шиндлер из США, лорд Фишер из Англии, высказался и Ротшильд. И все же…
'Отдельные делегаты горе-сионисты вели себя так, словно на пикнике в лесочке, давая повод всем и вся на свете толковать как им угодно о сионизме, о правительстве, о народе еврейском в Израиле, о евреях в странах диаспоры. — Так раздраженно писал об итогах конгресса ортодоксальный тель-авивский журнал 'Шалом'. — На виду у всего мира они позволяют себе затевать диспут: быть или не быть еврейскому государству? Они продолжают заниматься демагогией по вопросу о необходимости алии, которая действительно умирает, прежде всего, алия из России. Из других стран тоже не торопятся евреи переезжать в Эрец Исраэль. Не спешат возвратиться на родину и сотни тысяч йордим, рожденных на земле Израиля. Нашлись на конгрессе сионисты, разуверившиеся в возможности единства всех национальных сил ради успешного решения действительно тяжелых внутренних и внешних проблем Израиля…'
Вот оценки авторов других сионистских газет и журналов, преподнесенные читателям под видом 'отдельных недостатков' конгресса и старательно припудренные пыльцой помпезных фраз о грядущих успехах международного сионизма:
— Иногда создавалось впечатление, что обсуждались не насущные задачи мирового сионизма, а неудовлетворительный отчет о состоянии дел в Израиле.
— Как могли допустить авторитетные люди из ВСО, чтобы на конгрессе, где присутствовали сионисты всего земного шара, раздавались гнусные пораженческие речи!
— Над конгрессом, порой напоминавшим судилище над сионизмом, часто веяло 'Виновен' и редко добавлялось 'Но заслуживает снисхождения'.
— Элементы, которые злобно подсмеиваются над проверенной жизнью формулировкой 'Чтобы потом было хорошо, пусть пока будет плохо', могли собрать на конгрессе большой урожай 'нахес' (труднопереводимое с идиш слово, приблизительно означающее удовлетворение, наслаждение. —
