Джей провёл своих гостей в очередное «музейное» помещение с круглым столом. Стол был не такой большой, как в зале заседаний, а пол был выложен разноцветной плиткой.
«Ага! Так вот откуда рисунок на галстуке Джея!»
В светлом, из-за большого количества высоких окон, помещении – всё вместе смотрелось неплохо. Ниши с бюстами отцов-основателей отсутствовали.
Принесли чай, кофе, бутерброды и даже конфеты. Состоялось персональное бостонское чаепитие.
Все они – Джей, Джим, Майкл и Джош и, разумеется, Наташа – очень любили свой город. И этим нельзя было не проникнуться. Дружелюбные люди. Много прекрасных парков, несколько музеев, что называется, международного значения – Музей изящных искусств, Музей науки, Музей Изабеллы Стюарт Гарднер. Его жители предприимчивы – пока Нью-Йорк боролся за звание центра коммерческой деятельности, Бостон спокойно занял место культурного центра. Гарвард – один из лучших университетов мира. Есть ещё Бостонский университет, Тафтс и Массачусетский технологический университет. Здесь около семидесяти колледжей – самое большое количество учебных заведений в США. А о бостонской медицине ходят легенды. С этим городом связаны имена Эдгара По, Уинслоу Хомера, Самуэля Морзе, Генри Лонгфелло, Курта Воннегута и многих-многих других. Да, его основные достопримечательности связаны с войной, но назовите хоть один более-менее значительный город, чья история не была с ней связана.
Соне нравились здешние люди, не чуждые самоиронии. Например, вывеской одной из кофеен в самом центре города служит позолоченный чайник ёмкостью около девятисот литров. И здесь никогда не услышишь: «Понаехали тут!»
«Этот город – член моего карасса. А значит, и его люди – тоже. И даже его «плотоядные» белки-ворюги!
Кстати, неплохая мысль – пойду сейчас покормлю их пончиками. А с остальным пусть разбирается местная санэпидемслужба. Каждый делает то, что должен. Джей сенаторствует. Валера лечит. Алла программирует. Наташа изучает и популяризирует историю. Майкл обучает студентов BU славянским языкам. Джош… Он везде и всегда на своём месте. Ну а мне сейчас положено покормить белок пончиками и отправиться домой…»
Попрощавшись с любезным сенатором, вся компания вывалилась на улицу, делясь новыми впечатлениями и перебивая друг друга.
Соня сказала своим друзьям, что уже не в силах сегодня более культурно развлекаться, отказалась от любезных предложений подвезти и, пожелав им приятного воскресенья, отправилась в «утреннее» кафе за пончиками.
Белки трапезничали очень аккуратно и совсем не были похожи на тех зловещих рыжих тварей из Сониного сна, увиденного на парковой скамейке. Милые грызуны, несчастные уже только тем, что вместо леса вынуждены ютиться в парках «колыбели американской революции».
От Park-Street до Бруклайна она дошла пешком. Это, примерно, как от здания ТАСС до Бородинской панорамы. Вечером Соня была дома.
Дома…
Единственное, чего ей хотелось всеми силами души, – это оказаться в том вневременье и внепространстве, где один ясноглазый прораб, который, как и Джош, всегда на своём месте, вновь и вновь, успокаивая её и растирая синяки, полученные от стен и косяков, укладывает её в постель, приговаривая: «Малыш! Тебе больше некуда спешить – ты дома». Дома… Соня хотела к нему. «Он» и «Дом» – это даже не синонимы. Это – тождество. Для тех, кто понимает, что «Он» и «Дом» – это не совсем то, что мы привыкли полагать на сей счёт. Поэтому…
«Какой чёрт мне тут поёт в уши!»
P.S.
«Мы, боконисты, веруем в то, что человечество разбито на группы, которые выполняют волю Божью, не ведая, что творят. Боконон называет такую группу карасс».
P.P.S.
Глава восьмая
Преимущества цивилизованной работы (ПЦР)
…ПЦР (полимеразная цепная реакция) – метод диагностики различных инфекционных заболеваний. ПЦР позволяет выявлять этиологию инфекции, даже если в пробе, взятой на анализ, содержится всего несколько молекул ДНК[30] возбудителя.
ПЦР широко используется для ранней диагностики ВИЧ[31] – инфекции, вирусных гепатитов, клещевого энцефалита, туберкулёза, заболеваний, передающихся половым путём. На сегодняшний день практически нет инфекционного агента, которого нельзя было бы выявить с помощью ПЦР.
Ab Scriptum: Для порядка подведём некий персональный Сонин внутренний счёт и посмотрим, что получится в итоге.
Сразу оговоримся – Соня считала себя не бог весть каким специалистом в методах лабораторной диагностики. (-1.) Клиницистом, если верить коллегам или, скорее, пациенткам, она была неплохим. (+2, без ложной скромности.) И, как любой практикующий врач, знала, что, для чего и, разумеется, «почём».
Во времена описываемых событий «золотые стандарты» лабораторной диагностики были в большинстве случаев не по карману простым Сониным согражданам. Да и сами отечественные эскулапы демонстрировали порой просто таёжную дремучесть и «индейское» недоверие к вновь открывающимся горизонтам способов постановки точных диагнозов. Нет-нет, кто же спорит, ничего плохого в том, чтобы пробовать мочу на вкус с целью определения «сахаристости» и даты «розлива», может быть, и нет – доктор не должен быть брезглив. Однако, памятуя старый анекдот, – ещё одним необходимым качеством настоящего врача является пристальное внимание. В том числе к достижениям современной науки. И как «необходимое и достаточное» условие – умение мыслить вообще и комплексно в частности. Если есть способы спасти человеку жизнь, обойдясь без массированного вливания чужой кровушки, надо хотя бы попытаться это сделать. А не вопить к месту и не к месту: «Да мы во Вторую мировую кровь без тестирования внутриартериально переливали!» Можете не верить – но это реплика одной бабули пенсионного возраста, всё ещё «повышающей квалификацию» на кафедре, где Соня числилась ассистентом. Сонина персона очень раздражала этих многочисленных косных существ, разучившихся читать и думать и работающих по алгоритму: «Деточка, выпей таблеточку». Во-первых, потому что «выскочка». Во-вторых, потому что «не иначе чья-то любовница». Мы тут, мол, время теряем, которое, как известно – деньги, «повышая» эту самую квалификацию, будь она неладна! (Читай: «категорию подтверждаем», что зачастую – чисто номинальная процедура.) А эта «пигалица» – уже кандидат медицинских наук и имеет высшую врачебную квалификацию. «Ох, не иначе, как это самое – того ентова… Ох, не иначе…»
Слава богам, борьба «бабла с несправедливостью» – это было не по Сониной части. Так что она этих сколопендр не разочаровывала – против дискриминации по половому и возрастному признакам не выступала. Агрессивный плебс не переубедить. А вот лишить одну такую «гиппократшу» права врачебной деятельности ей однажды удалось. (+1.) Увы, на летальной врачебной комиссии. (И сразу -2.) Докторша, заламывая пальцы-сосиски со впившимися в них золото-бриллиантовыми изделиями на полкило – мода такая была у акушеров-гинекологов, вышедших из совка, – блеяла какую-то несуразицу на предмет предполагаемых причин смерти юной девчушки, умершей от кровотечения лишь потому, что этот «золотообогатительный комбинат» перепутал последовательность введения растворов. А разницу действия
