Но уши навострил. Кто ещё этого любимого человеческого дурака от ошибок удержит, как не он – умный опытный провожатый в мутном мире инстинктов.
Ночь со вторника на среду была прекрасна. Божественна. Прекрасные божественные ночи хороши именно тем, что не оставляют времени на думы о некрасивом мирском. Сашкины ахи, охи и смешки по поводу резкого изменения интерьера. Митино смущение, нежность и страсть, и снова нежность… Сашкино удивление тому, как хороша она может быть не при полном, гламурном параде, а в накинутой на одно плечо мужской рубашке… Митина радость от её удивления… Потрясение Фёдора от нового
«Может, не так уж и неправы эти шипелки со встроенными ворчалками, и в конкретных стенах есть свой смысл?.. Если в них, конечно, конкретный человек. Может, счастливым ты становишься, когда синтезируешь в себе собачье и кошачье: свободу воли и несвободу мещанина? Экая в голове мешанина! Эх, не надо было лизать вино с её ладони…»
Утром Сашка с Митей пили кофе, глядя на унылый пасмурный пейзаж за окном.
– Ещё потеплеет. Солнце ещё будет. Просто дождь. Это хорошо. Во время дождя заниматься любовью прекрасно.
– Конечно… Но мне, Митя, пора на работу. А тебе?
– Моя работа не предполагает строгого графика. Может, сегодня отпросишься?
– Не могу. Я координирую новый проект. И так уже в понедельник профилонила. За что вчера уже получила базарный «психологический» втык. Кстати, самая действенная психология – именно «базарная». По-крайней мере в том, что касается личности. Не говоря уже о группах.
– Тебе не нравится то, чем ты занимаешься?
– Нельзя так однозначно сказать. Но то, чем я занимаюсь, прилично оплачивается. Вполне прилично для обычных девушек.
– Какие они, обычные девушки, Сань?
– Обычные девушки – это такие девушки, которые умеют строить приоритеты строго по росту. Обычные девушки рискуют порхать в облаках с грузом алчных мечтаний о раритетных ювелирных украшениях. Обычные девушки –
– А как ты относишься к походам в ЗАГС? – очень осторожно поинтересовался Митя Югов после длительной паузы.
Сашка ничего не ответила.
«Время тикает, Санечка. Вперёд, на поиски самостоятельного угла. Времени совсем не осталось. Югов, конечно, прекрасен. И всё тут чудесно обустроил. Мило. Как раз так, как тебе когда-то хотелось обустроить дом, который наивно полагала
У Мити Югова был такой же недостаток, что и у Сашки: он никогда не проговаривал вслух цепочку своих размышлений. До поры до времени – до самого результата – оставляя их при себе. Или и вовсе оставляя их при себе навсегда. Результат уже получен, так какой смысл говорить?
«Доброе утро, любимая! Прежде чем ты выпьешь этот прекрасный кофе с этими поджаристыми тостами, я расскажу тебе, как, встав на полчаса раньше тебя, я перемолол кофейные зёрна в ручной мельнице, подаренной мне упрямой тёткой, затем насыпал кофейный порошок в джезву, залил холодной водой и, не доводя до кипения, дал три раза подняться и опасть, подняться и опасть, подняться и опасть… Затем… Чушь собачья!»
Фёдор удивлённо переводил взгляд с Мити на Сашку. И вдруг зашёлся в надрывном мучительном лае.
«Иногда лучше брехать, что дурной, чем не понимать друг друга из-за молчания!»
– Ты чего, балбес? – рассеянно потрепал его за холку Митя. – Я же тебя уже проветрил.
Эрдель обиженно стряхнул Митину руку, ласково лизнул Сашку в колено и ушёл в коридор.
– Что это с ним?
– Может, он просто хотел сказать, что
– Я подвезу тебя.
– У тебя есть машина? – удивилась Сашка.
– Я похож на человека, у которого может не быть машины? – несколько даже обиделся Митя.
– Ах, ну да… «Из чего же, из чего же, из чего же сделаны наши мальчишки?!»…
Московское дождливое сентябрьское утро добрым не бывает. Особенно если ты лишена дара понимать без объяснений. А он – среди многих и многих даров – лишён элементарного понимания того, что женщине
«Бездомная, но отныне страшно гордая сука Ларионова отправляется на поиски
Пока Митя молчаливо выруливал в московских пробках, Сашка от души поиздевалась над его джипом.
– Это что-то личное? – не выдержал он на одном из светофоров.
– Это общественное бессознательное, – немедленно парировала она.
Он подвёз. Он открыл дверь. Он проводил до парадного подъезда особняка, где гнездовалась компания «Психоз». Поцеловал в губы. И сказал: «Удачного дня!»
Подождав, пока он отъедет, она прикурила сигарету, затянулась глубоко пару раз и вышла под заунывные струи дождя.
Она не плакала. Она промокала насквозь.
Одиннадцатая глава
Встряхнуться. Надеть лицо. Заняться текущими делами: ответить на письма, сделать пару «важных» звонков, дать распоряжения «команде тренеров», просмотреть подготовленные ими материалы, сходить к главному. И заняться квартирой.
Югов позвонил ближе к вечеру. Пригласил поужинать в ресторан «за углом». Сашка отказалась. Он не спросил почему. Она ничего не стала объяснять.
– Завтра?
– Что завтра?
– Завтра ты поужинаешь со мной?
«Если бы ты был умный, ты бы попросил просто меня. А не поужинать завтра. Если бы я была умной… Этот вариант не рассматривается!»
– Сашка, не молчи. Завтра?
– С удовольствием, Мить.
После осмотра берлоги с липким линолеумом и ламповым телеприёмником Сашка отправилась к Ирке. Даже не потому что хотела поболтать с близким человеком, а потому что не хотела ночевать на Вовкиной территории. Заехала только собрать кое-какие личные вещи. Если вдруг «война, эпидемия, снежный буран» в голове или на планете – их всегда можно оставить у подруги на хранение. Это её точно не стеснит.
«Земную жизнь, пройдя до половины» ничего та Санечка, не накопила. Разве что пару выходящих из моды порток и обувки мешок. Съезжай с просто Вовиной квартиры Зинка Грабовская, она даже встроенную стиральную машинку выдрала бы. Не говоря уже о компьютерах, шкафах и кроватях. Но ты – не Зинка. Хорошо это или плохо? Ни то и ни другое. Ты – не она. Если будет что-то в жизни – оно будет