всегда окрыляла, возбуждала его… И вот – на тебе: секс из-за жалости!
– Никто никогда не жалел меня. Жалость претит моему характеру, всему моему существу, – резко сказал он, глядя ей в лицо.
– Тебя не жалели, возможно, потому, что до прошлой пятницы ты не оказывался в ситуации, когда мог вызывать у людей сочувствие и жалость, – сказала Аделин и глубоко вздохнула. – Так или иначе, Джерри, то, что произошло между нами, я считаю своей собственной ошибкой и прошу извинить меня. Тебя я не виню.
– Да, мы случайно сбились с пути, заблудились, – согласился он. – Но хочу, чтобы ты знала: в нормальной обстановке я никогда и ни за что не стал бы заниматься с тобой сексом. И будь уверена: то, что случилось в пятницу, больше не повторится.
В его голосе зазвенел металл. Он знал, что нанес ей удар ниже пояса. По правде говоря, он не ожидал, что эта беседа с Аделин выльется в такое русло. Он намеревался лишь спокойно выяснить у нее самое главное – не было ли с его стороны попытки оказать на нее в пятницу давление, после чего он был готов поставить во всей этой истории точку.
Но точка не ставилась, потому что их история, словно сама по себе не хотела заканчиваться. Многое в ней было не ясно, многое спорно. Джерри поднялся с кресла и стал расхаживать по кабинету вперед и назад, то и дело бросая беспокойные взгляды на Аделин. Его собеседница молчала и тоже с беспокойством посматривала то на него, то на огромное окно. Минут десять спустя Джерри раздраженно тряхнул головой и вернулся к своему креслу. Но садиться не стал. Опершись на его спинку, он задержал на мгновение отяжелевший взгляд на Аделин и сказал:
– Ты не в моем вкусе.
Слова пронзили ее сердце с такой же безжалостностью, с какой молнии пронзают землю. Она бросила грустный взгляд на его красивое лицо. Ей была знакома каждая его черточка, каждая складочка, будто она знала это лицо с самого своего рождения…
Да, разумеется, она была не в его вкусе. Ей никогда не приходилось хвастаться своими внешними данными. Она была настолько же обыкновенна, насколько он был красив. И его всегда будут привлекать женщины, подобные его жене. Потрясающе красивые женщины с длинными волосами и пышной грудью.
– И если нам придется возобновить наши рабочие отношения, – продолжил он, – то, мне кажется, я должен внести ясность и в другой вопрос.
Джерри не переставал хмуриться и говорил медленным, задумчивым голосом, будто с трудом подыскивал слова, чтобы с их помощью выразить то, о чем ему хотелось сказать ей.
Какой же еще вопрос? Что он хочет сказать? Аделин молчала и только терялась в догадках.
Джерри тоже замолчал на несколько секунд. Не отрывая от нее оценивающего взгляда, он весь ушел в себя, будто занялся разгадыванием в уме сложной шарады. Спустя мгновение он сказал:
– Впрочем, может быть, лучше об этом не говорить.
Аделин бросила на него недоумевающий взгляд и произнесла:
– Если ты чувствуешь, что должен добавить что-то еще к тому, о чем мы говорили, то я хочу, чтобы ты сделал это. Я с большим… удовольствием работаю у тебя секретаршей, личной помощницей, и нам следует очистить, проветрить атмосферу в офисе, если мы хотим сохранить и продолжить наши гармоничные рабочие отношения…
– Ну, хорошо. – Он пожал плечами, уселся в кресло и посмотрел ей прямо в глаза. – Если ты настаиваешь…
– Да, я настаиваю.
– Ты еще молода, и я не хочу, чтобы после нескольких часов, проведенных нами вместе, ты стала лелеять надежду, что та встреча в пятницу послужила толчком для превращения наших отношений в нечто большее, чем мимолетное, случайное рандеву. – Джерри сделал паузу, внимательно посмотрел на Аделин, затем продолжил: – Я также не желаю, чтобы после всего случившегося между нами ты думала, будто находишься теперь в каком-то привилегированном положении. Ты прекрасная секретарша, и я лично считаю, что в наших отношениях мы должны придерживаться определенных рамок.
– Иными словами, ты предупреждаешь меня, чтобы я, застав тебя одного в кабинете, не срывала с себя одежды и не бросалась на тебя, как изголодавшаяся любовница, – отчеканила Аделин, шокированная ходом его мыслей. – Кстати, – ее большие карие глаза гневно сверкнули, – можешь взять на заметку: ты тоже не в моем вкусе!
– Выходит, ты считаешь возможным спать с мужчинами, которые тебе не нравятся?
Джерри нахмурился и слегка покраснел, понимая, что опять нанес ей удар ниже пояса. Ему следовало бы давно уже закруглить беседу, но вместо этого он сам же и продолжил ее.
– Нет, я бы не сказала, что ты мне не нравишься. – Аделин глубоко вздохнула. Она взъерошила пятерней свои короткие светлые волосы и, нервно замкнув руки в замок, положила их на колени. – То, что случилось между нами… Это произошло при особых, чрезвычайных, как ты сам сказал, обстоятельствах. У каждого из нас есть свое объяснение этому. Мы уже выяснили этот вопрос. При обычных обстоятельствах ни ты, ни я не стали бы этого делать. Мы совсем не подходим друг другу… Ты мне нравишься, я уважаю тебя, но ты не относишься к тому типу мужчин, который… который…
– Привлекает тебя? – мягко закончил ее фразу Джерри.
– Можно сказать и так.
– А какой же тип мужчин привлекает тебя?
– Послушай… – Аделин ужаснулась от мысли, что переступила черту, стала слишком развязно говорить со своим боссом о недозволенных вещах, позабыв о том, какое испытание ему пришлось совсем недавно пережить. – Я извиняюсь перед тобой. Мне кажется, после твоего горя еще не пришло время, когда мы можем вести подобные беседы. Должно быть, ты провел эти выходные, как в аду, и не хватало еще, чтобы ты с утра попал в ад и на работе. – Она тепло, почти ласково взглянула на него, и ее губы тронула понимающая улыбка. – Пожалуйста, давай закончим этот разговор. Ведь мы уже все выяснили.
– Ты все еще не ответила на мой вопрос.
– Не ответила. Но если ты действительно хочешь знать правду, – сказала она мягким голосом, который, судя по всему, не произвел на него никакого впечатления, – меня привлекают… симпатичные, умные, добрые… заботливые мужчины…
– Симпатичные. Умные. Заботливые.
– Я вовсе не хочу сказать, что у тебя нет этих качеств, – поспешила добавить она. – Они есть и проявляются очень даже заметно.
– Но ты никогда не заложила бы свой дом в обмен на них, – попытался сострить Джерри, чем вызвал у нее едва заметную, натянутую улыбку.
– Возможно, и не заложила бы, – согласилась с ним Аделин.
Она осознавала, что теперь, после обмена мнениями и достижения определенных успехов в переговорном процессе, они были весьма близки к заключению перемирия. Атмосфера в офисе перестала быть такой напряженной, и оба могли приступать к работе. Он высказал свои соображения, она – свои, при этом оба были уверены, что все, о чем они говорили, останется сугубо между ними.
– Итак… – Джерри вытащил из стола папку и положил ее перед собой. – Я попрошу тебя поднять переписку по нашей последней сделке. Документы собраны вот в этой папке, а письма хранятся где-то у тебя. И надо подготовить и отправить еще несколько писем. В первую очередь запроси у них ответ на наш вопрос относительно ряда присланных счетов. Выясни, связывался ли наш представитель в Лондоне с каждым из поставщиков, прежде чем направить им конкретный заказ по последней сделке. Мне просто кажется, что тут были допущены кое-какие натяжки, хотя и незначительные…
Аделин встала и наклонилась над столом, чтобы взять папку с документами. Джерри с каким-то странным чувством посмотрел на ее тонкие гибкие пальцы, а когда она выпрямилась, его взгляд переметнулся к белоснежной шее и скользнул вниз, к маленьким торчащим холмикам. И тотчас к нему опять пришли воспоминания: он вспомнил, как впервые прикоснулся к ее груди, как она вся вспыхнула от этого прикосновения и как тихо и сладострастно застонала, когда он стал ласкать ее соски…
Итак, их вкусы не совпадали. Аделин сказала, что они совсем не подходят друг другу… Очевидно, так оно и было. Еще в подростковом возрасте ему начали нравиться женщины типа Кэролайн. Когда такая
