25 апрель.
О Вас*, драгоценный Алексей Максимович, ни слуху ни духу. Где Вы? Что поделываете? Куда собираетесь?
Третьего дня я был у Л. Н. Толстого; он очень хвалил Вас*, сказал, что Вы «замечательный писатель». Ему нравятся Ваша «Ярмарка» и «В степи» и не нравится «Мальва». Он сказал: «Можно выдумывать всё что угодно, но нельзя выдумывать психологию, а у Горького попадаются именно психологические выдумки, он описывает то, чего не чувствовал». Вот Вам. Я сказал, что когда Вы будете в Москве, то мы вместе приедем к Л<ьву> Н<иколаевичу>.
Когда Вы будете в Москве?* В четверг идет «Чайка», закрытый спектакль для моей особы*. Если Вы приедете, то я дам Вам место. Мой адрес: Москва, Малая Дмитровка, д. Шешкова, кв. 14 (ход с Дегтярного пер.). После 1-го мая уезжаю в деревню (Лопасня Моск. г<убернии>).
Из Петербурга получаю тяжелые, вроде как бы покаянные письма*, и мне тяжело, так как я не знаю, что отвечать мне, как держать себя. Да, жизнь, когда она не психологическая выдумка, мудреная штука.
Черкните 2–3 строчки. Толстой долго расспрашивал о Вас, Вы возбуждаете в нем любопытство. Он, видимо, растроган.
Ну, будьте здоровы, жму крепко руку. Поклонитесь Вашему Максимке.
Пешкову А. М., 25 апреля 1899 («Письмо Ваше с адресом «Дмитровка» пришло…»)*
2728. А. М. ПЕШКОВУ (М. ГОРЬКОМУ)
25 апреля 1899 г. Москва.
Письмо Ваше с адресом «Дмитровка» пришло*. Простите мне эту кляксу. А утром сегодня я послал Вам письмо.
И как это было возможно не найти в Москве моего адреса?!? А я Вас так ждал, так хотел видеть.
Будьте здоровы, благополучны. Крепко жму руку.
25/IV.
На обороте:
Суворину А. С., 26 апреля 1899 («Объяснения маловыразительны…»)*
2729. А. С. СУВОРИНУ
26 апреля 1899 г. Москва.
Объяснения маловыразительны*. Надо отстаивать главным образом право журналиста свободно, искренно выражать свои мнения. Я лично признаю за Союзом право широкого обсуждения негодования, протеста, чего хотите, по не суда, который считаю в данном случае не соответствующим достоинству писателей и опасным.
На бланке:
Петербург. Суворину.
Суворину А. С., 26 апреля 1899 («Превосходно написано…»)*
2730. А. С. СУВОРИНУ
26 апреля 1899 г. Москва.
Превосходно написано, но обилием частностей вторая половина мешает выразительности, заслоняет первую, трактующую общей точки зрения о праве журналиста выражать свободно свое мнение.
На бланке:
Авиловой Л. А., 27 апреля 1899*
2731. Л. А. АВИЛОВОЙ
27 апреля 1899 г. Москва.
27 апр.
Матушка, рассказа, о котором Вы пишете, у меня нет*; по-видимому, он никуда не годится, но всё же, на основании 47 пункта договора*, я обязан представить его г. Марксу.
Вы получили с меня не всё. А почтовые расходы? Ведь марок пошло по меньшей мере на 42 рубля. Ведь Вы присылали не бандероли, а тюки!!
Когда мы увидимся? Мне нужно повидаться с Вами, чтобы передать на словах, как бесконечно я Вам благодарен и как, в самом деле, мне хочется повидаться.
Будьте здоровы, крепко жму Вам руку. В воскресенье я буду еще в Москве. Не приедете ли ко мне с вокзала утром пить кофе?*
Если будете с детьми, то заберите и детей. Кофе с булками, со сливками; дам и ветчины.
О, если б Вы знали, матушка, как не вяжется с моим сознанием, с моим достоинством литератора это учреждение — суд чести!* Наше ли дело судить? Ведь это дело жандармов, полицейских, чиновников, специально к тому судьбой предназначенных. Наше дело писать и только писать. Если воевать, возмущаться, судить, то только пером. Впрочем, Вы петербуржица, Вы не согласитесь со мной ни в чем — уж такова моя судьба.
Иловайской К. М., 27 апреля 1899*
