помню, и высоко ценю ее автора. Вас, что видно из Вашего письма, волнуют гг. Буренин и Ко, но зачем, зачем Вы около них*, т. е. зачем ставите себя в зависимое от них положение, отчего не уходите, если презираете? Не обижайте себя, милый Жан, не обижайте Вашего дарования, которое как никак все же от бога, будьте свободны, вырвитесь на волю!
Моя жена со мной не живет!!! Но не думайте, что я развелся или что мы разошлись. Она в Художественном театре, а я бью баклуши; весной опять будем вместе и вместе поедем куда-нибудь. Ваш поклон я пошлю ей в письме, выписав Ваши строчки; она велит мне поклониться Вам, что я и делаю теперь же.
Мать со мной в Ялте. Она умилилась и долго говорила о Вас. Сестра сегодня уехала в Москву, где она служит (в гимназии).
Будьте здоровы, голубчик, не забывайте, пишите хотя изредка. Если задумаете пьесу для Художественного театра, то напишите мне.
Крепко жму руку, желаю счастья.
Кстати, вот какие книги* И. Щеглова имеются у меня в библиотеке: 1) Гордиев узел, 2) Театральный воробей, 3) Дачный муж, 4) Корделия, 5) Первое сражение, 6) Господа театралы, 7) Сквозь дымку смеха, 8) Русский мыслитель, 9) Первое сражение. Изд. «Посредник», 10) Убыль души, Около истины, 11) Веселый театр, 12) Пленный турок, 13) Солдатская любовь, 14) Мамаево нашествие, 15) На мирном положении.
Ведь это не всё? Чего еще нехватает?
Политковской Е. Я., 12 января 1902*
3621. Е. Я. ПОЛИТКОВСКОЙ
12 января 1902 г. Ялта.
Многоуважаемая Екатерина Яковлевна!
Насколько мне известно, в Ялтинской санатории кн. Барятинской и в доме Благотворительного общества все места заняты и уже записаны, так что неизвестно, когда будет вакансия. У кн. Барятинской берут, кажется, по 25–30 р. в месяц, а в доме Благотворительного общества — по 50 р. Больные, приезжающие в Ялту, проживают обыкновенно на частных квартирах, столуются где придется, у частных лиц. Жизнь обходится в зимнее время в 50-100 р. в месяц, а в летнее дороже. Если Ваш больной* располагает 50–60 р. в месяц, то он может ехать в Ялту — когда угодно. За советом, как устроиться, пусть он, т. е. Ваш больной, приехав в Ялту, обратится к кому-либо из членов Благотворительного общества, например, к Софье Павловне Бонье, живущей в собств<енном> доме, кажется на Речной улице. Я живу не в Ялте, а за городом*, в уезде, так что предложить своих услуг не могу.
Какие бы ни были погоды в Ялте, больной должен ехать сюда, раз он решил. Пароходы отходят из Севастополя во вторник, пятницу и воскресенье, в 12 час. дня.
Желаю Вам всего хорошего.
Из Севастополя можно ехать и на лошадях, но зимою это скучно и для больного небезопасно, можно простудиться. Больной приедет в Ялту вечером; пусть он остановится в гостинице «Ялта», а на другой день отправится к г-же Бонье, с которой я поговорю предварительно. В первый месяц больным живется в Ялте невесело, но потом — превосходно; они, за немногими исключениями, поправляются здесь очень скоро.
Чеховой М. П., 12 января 1902*
3622. М. П. ЧЕХОВОЙ
12 января 1902 г. Ялта.
Копии телеграмм*, которые я сегодня получил: «Врачи-товарищи, члены VIII Пироговского съезда русских врачей, присутствующие сегодня в Художественном театре на представлении „Дяди Вани“, шлют горячо любимому автору, своему дорогому товарищу, выражение глубокого уважения и пожелание здоровья». Следуют подписи.
Другая: «Земские врачи глухих углов России, видевшие в исполнении художников произведение врача-художника, приветствуют товарища и навсегда сохранят память об 11 января». Следуют подписи.
Надеюсь, что ты доехала благополучно*. Дома всё хорошо. Поклон нижайший Оле*, Ване*, Соне*, Вишневскому, которому не забудь передать квитанцию*. Не забудь похлопотать* насчет «Новостей дня». Скучно было в Севастополе ждать?* А я получил длинное письмо от Лазаревского*.
Будь здорова, пиши!
На обороте:
Книппер-Чеховой О. Л., 13 января 1902*
3623. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
13 января 1902 г. Ялта.
Милая моя дуся, насколько можно понять из твоих последних писем, ты в Ялту теперь не приедешь. Идет «В мечтах»*, репетируются «Мещане»*. Я понимаю, дуся, и не претендую. Коли нельзя — значит, нельзя.
Маша вчера уехала; сегодня пасмурно, прохладно. Я здоров вполне, ем много, хотя и не вижу в этом ничего хорошего. Сегодня Елпатьевский говорил со мной по телефону; когда я сообщил ему, что ты беспокоишься и волнуешься насчет обеда*, то он удивился и сказал, что он вовсе не обещал у тебя обедать… Он хлопотал в Петербурге за сына* — и удачно, чему я очень рад, так как, помимо всего прочего, сын его славный малый.
Ты не перестаешь звать меня в Москву. Милая моя, я бы давно уехал, да не пускают. Альтшуллер не велит даже выходить в пасмурную погоду, хотя я и выходил сегодня, так как в комнатах надоело до
