черным переплетом, которую храню дома по сей день.
– У вас был замечательный предшественник – Александр Некрич. Когда-то в советские времена, как вам достались газеты 1939 года, мне достался экземпляр его знаменитой книги «1941, 22 июня». Это, конечно, было удивительное издание. Книга, выпущенная официально советским издательством в 1965 году, была впоследствии запрещена, изъята из библиотек, отовсюду изъята, а автора затравили самым безжалостным образом. Вы согласитесь, если я назову Александра Некрича вашим учителем?
– Я категорически не соглашусь со всем предыдущим высказыванием. Моя судьба абсолютно не похожа на судьбу товарища Некрича. Товарища Некрича затравили: это значит, что его выгнали из советского университета и пригнали работать в американский университет профессором. Это не самое тяжелое наказание, которое выпадало советскому человеку за 70 лет советской власти, бывали хуже наказания.
Что же касается той книги, то мне немножко знакома история ее появления в хрущевскую эпоху, когда начала формироваться эта новая, очередная по счету, «правда войны» – по поводу того, что один был только плохой человек. Все были хорошие, все были герои, замечательные полководцы, как один человек весь советский народ поднялся, но был один плохой человек, который всему мешал – Иосиф Виссарионович Сталин. И с точки зрения этих представлений, этой очередной «правды», была написана книга Некрича. Он получил бы за нее очередную Государственную премию, но произошел небезызвестный «октябрьский переворот». Хрущева скинули, поставили Брежнева, та правда была объявлена неправдой, хрущевский период был назван «волюнтаризмом», и в ходе выкорчевывания предыдущего хрущевского периода попала под раздачу и книга Некрича.
Книга эта на сегодняшний день представляет собой лишь исторический и литературный памятник; то, что там написано, сейчас полностью и безоговорочно опровергнуто новым массивом документов, которые введены в научный оборот, теми работами, которые сделаны за последние двадцать лет. Поэтому, конечно же, эта история не имеет ничего общего с тем, что я для себя и для других называю «новой историографией Великой Отечественной или Второй мировой войны».
– Что же это за историография и какова ваша правда о войне?
– Эта историография, конечно, началась с книг Суворова, она началась с почти литературной, художественно-публицистической книги Бунича «Операция «Гроза» или Ошибка в третьем знаке», и так далее. Потом были, на мой взгляд, исключительно ценные работы Мельтюхова по этому же поводу, было опубликовано большое количество документов – что на самом деле самое главное.
Что касается моей «правды», то в своих книгах Суворов остановился на пороге 22 июня. А вот дальше-то что? Мы не находимся с ним в отношениях полемики, просто он писал об одном, а я делаю следующий хронологический шаг. Суворов написал о том, что Советский Союз, Сталин, «коллективный Сталин», очень старался, стремился к развязыванию европейской войны, он вполне целенаправленно и осознанно помог Гитлеру начать войну, ввязаться, не испугаться (Гитлер мог испугаться, но он ему очень помог не испугаться) начать общеевропейскую войну. Сам Сталин на этом деле тоже немного помародерничал и летом 1941 года уже готовился вступить не просто в европейскую войну, а вступить в Европу, то есть начать крупномасштабную наступательную операцию на Запад от уже значительно переместившихся советских границ. Это то, что написал Суворов, и я с этим на 200 процентов согласен.
А дальше возникает следующий, вполне логичный вопрос: если так долго, старательно и с огромными усилиями готовились к походу к берегам Атлантики, то почему же через одну-две недели отлетела Красная Армия на линию границы 1939 года, а еще через три месяца немцы были уже под Ленинградом, под Тихвином и под Москвой? На этот вопрос я в своих книгах и отвечаю. Если предельно коротко, то ответ заключается в том, что называется человеческий фактор и мотивация. Подкачал человеческий фактор.
Было очень много дивизий, было очень много танков, было очень много самолетов, была огромная линия укреплений по новой границе, огромная линия железобетонных укреплений по старой границе, огромное количество боеприпасов, чего только не было. Было 4,8 миллиона в вооруженных силах на момент начала войны, 5 миллионов мобилизовали в первую же неделю после объявления мобилизации, до конца года мобилизовали то ли 12, то ли 14, по разным данным, миллионов человек. То есть ресурс, который был предоставлен в распоряжение таких полководцев, как Жуков, это 5 плюс 12–14 миллионов вооруженных мужчин. При таком ресурсе Красная Армия отлетела за три месяца от границы до Москвы, потому что ресурсы все были, а мотивации – не было.
А при отсутствии мотивации, при отсутствии умения, вот этот страшный на самом деле сплав – «не умею и не хочу»: не хочу, потому что не умею, и не умею, потому что не хотел этому учиться – привел к тому, что все эти колоссальные горы техники были брошены на обочинах дорог и иногда очень сильно мешали немцам в наступлении. Был, например, 1-й механизированный корпус, один из лучших в Ленинградском округе, была там 3-я танковая дивизия, которая повоевала с танковой дивизией Манштейна один или максимум два дня – потом Манштейн пишет в своих воспоминаниях, что с огромным трудом они продвигались на Восток, потому что вся дорога была завалена брошенной техникой этой дивизии. А я в архиве в Подольске своими руками держал документ, написанный на клочке не знаю чего, может быть, обложки от папирос «Беломор», написанный тем самым Берзариным, который в победном 1945 году стал военным комендантом Берлина. Записка, в которой он отдает команду остаткам этой несуществующей после двух дней дивизии: собрать остатки личного состава и отвести для переформирования.
– Я бы хотел пояснить для наших слушателей, что вы в своей книге «22 июня» подробно разбираете и разрушаете известный всем нам со школьной скамьи тезис о том, что Советский Союз был не готов технически к войне и что в июне 1941 года он был вооружен гораздо хуже Германии. Вы доказываете, что все обстояло ровно наоборот.
– Ни малейшей моей заслуги и новизны в данном случае нет. Потому что это факт. Понимаете, вот гипотеза Коперника – это гениальное научное озарение. Мы видим, что солнышко движется, а что это мы движемся вокруг солнышка – до этого надо додуматься. А вопрос о том, у кого чего было больше – это вопрос знания фактов и документов. Насколько я помню, по крайней мере, в 1988—89 годах, уже 20 лет назад, были впервые опубликованы реальные цифры количества советских мехкорпусов, танков, бронеавтомобилей, грузовиков, самолетов. То есть уже к началу 90-х годов весь этот фактический материал был доступен, он был опубликован многими историками. Еще раз обращаю внимание на замечательную работу Мельтюхова, называлась книга «Упущенный шанс Сталина». Поэтому здесь никакой новизны нет. Возможно, я просто более внимательно посмотрел на этот факт. Все видели, что у немцев в полосе Юго- Западного фронта, то есть на Украине, было, условно говоря, 750 танков, а во всех мехкорпусах Юго- Западного фронта их было 5 с половиной тысяч. Вроде бы понятно, что пять с половиной тысяч – больше чем 700, но если на этот факт обратить внимание, то можно над ним задуматься.
– Еще одна важная деталь из книги «22 июня»: вы рассматриваете загадки начала войны, когда, казалось бы, существовали явные признаки, что кто-то из советского командования работал на Гитлера, отдавал противоречащие советским интересам приказы – по Брестской крепости, например. А вы пишете «не верю». Я думаю, важно, чтобы наши слушатели поняли, что вы ни в коем случае не конспиролог.
– Безусловно, никакие конспирологические версии не нужны, потому что военная катастрофа лета 1941 года – это событие такого масштаба, которое просто, по моему пониманию, не может уложиться в рамки никаких конспирологических схем. Потому что такая катастрофа, такой разгром, такой развал – это всегда результат действия каких-то огромных тектонических сил, а никак не заговор трех-четырех злоумышленников.
– А почему правда о причинах разгрома 1941 года открывается так нелегко? И государства этого нет давно, и все генералы давно в могиле, а вы постоянно сетуете в своих книгах, что многие документы засекречены. Что и зачем скрывают? Есть какое-то рациональное объяснение?
– Вы задали очень интересный вопрос, но он многослойный. Сейчас попытаюсь его по слоям порезать. Что касается вопроса о том, что произошло летом 1941 года, на него есть ответ. Произошел разгром, колоссальный, чудовищный разгром. Брошено огромное количество техники, порядка 10–12 тысяч танков в течение одного месяца, сопоставимая цифра самолетов в течение полутора месяцев, общее количество
