слушателей разгорается любопытство, которое переходит чуть ли не в испуг. «Ты смотри, как мои байки вас зацепили! — улыбается про себя оратор. — Страшно? Еще бы, у меня самого поджилки тряслись, когда готовился!» Но постепенно вполне естественная реакция на рассказ о жуткой болезни начинает выходить за границы разумного. Одноклассники громко шушукаются, невежливо тычут в докладчика пальцами, а некоторые совсем уж истеричные девчонки даже повизгивают, вынуждая оратора повышать голос. А затем происходит и вовсе что-то непотребное. Наплевав на школьную дисциплину, слушатели вскакивают со своих мест, опрокидывая парты, и в страшной суматохе покидают класс, позабыв захватить свои причиндалы.
Пораженный столь сильным эффектом от своего выступления, маленький оратор медленно поворачивается к распахнутой двери и ловит в пыльном стекле шкафа отражение очкастого существа с выпадающими волосами, чья чудовищно распухшая шея заставляет вспомнить о токующем тетереве, доклад о котором он читал в прошлой четверти.
— А еще он так смешно хвалил мои уши, — улыбается Лупетта. — Я сразу вспомнила, как мама рассказывала... В общем, когда ей только меня показали, ну сразу после родов, она первым делом посмотрела... Говорят, дети рождаются такими страшненькими, красные, сморщенные все как один! Непонятно, какими потом будут, правда? Но ей бабушка подсказала... Может, конечно, это и чушь собачья, но все равно забавно. В общем, есть такая старая примета. Оказывается, будущее новорожденного можно угадать по ушкам. Если аккуратные, значит точно не вырастет уродина. Ну и как ты думаешь, какие ушки были у меня?
Мы сидим в кафе, отмечая успешное получение виз в Италию. Несмотря на то что я теперь отовсюду ждал подвоха, с консульством все прошло без проблем. Мы договорились встретиться у выхода из метро сразу после пресс-конференции, на которую хозяйку моего сердца послал «Бизнес-Петербург». Когда я приехал, Лупетта была не одна. Она стояла У лестницы, немного склонив голову влево, как обычно делала, когда к чему-то внимательно прислушивалась. Ее невысокий собеседник с седыми висками и устрашающих размеров сумкой энергично размахивал свободной рукой, но говорил на удивление тихо. Хотя я остановился чуть ли не в пяти шагах от них, до меня не доносилось ни слова. Что это еще за тип?.. Господи, неужели это и есть тот самый приап из ночного кошмара, который успешно справился с проваленной мною миссией? М- да... Честно говоря, я ожидал увидеть кого-то более достойного... Что же получается, нас сейчас будут знакомить? Не хватало еще, чтобы мы отмечали визы вместе! Пока я лихорадочно думал, как поступить, подойти первым или подождать, пока на меня обратят внимание, он достал из кармана визитку, быстро написал что-то на обороте, вручил, кивнул, поправил на плече баул и смешался с толпой. Лупетта задумчиво посмотрела вслед, покопалась в сумочке, достала из нее пудреницу, раскрыла, поймала отражение сережки, закрыла и только потом заметила меня.
— Ой, ты уже здесь... Только что подошел? А у нас все раньше закончилось. Здорово, что визы дали, правда? Я же говорила, что все получится, а ты мне не верил! Сам-то хоть рад? Потому и спрашиваю, что по тебе не видно. Все в порядке? Точно? Ну ладно... Пока я тебя тут ждала, болтала с фотографом из редакции, он минуту назад ушел, не видел? Мы с ним в газете несколько раз пересекались, но не было повода познакомиться. Здоровый у него фотоаппарат, намного больше, чем твой. Что и говорить, он нашел чем меня зацепить. Сказал, чтобы я бросала эту глупую журналистику и шла работать моделью. Мол, такая фактура не должна пропадать для истории. Ну какая из меня «фактура», сам подумай! Да... В общем, он предложил посниматься в студии. Сказал, что сделает для меня профессиональное портфолио. Причем бесплатно. Наверно, из этого, как всегда, ничего не выйдет, но с другой стороны, почему бы не попробовать? Если даже у тебя такие классные портреты получились, представляешь, на что можно рассчитывать, если со мной будет работать настоящий фотограф? Размечталась, да? Нет, ты только подумай, открываешь через месяц какой-нибудь журнал, а там — я! Ну что ты с таким испугом на меня смотришь? Я же не маленькая, все понимаю. Конечно, я его предупредила, что согласна только в одежде. Он не возражает и завтра вечером ждет в студии... Ты хотя бы меня проводишь?
Первая стадия канцерогенеза называется инициацией. Именно на этой стадии происходят необратимые нарушения генотипа нормальной соматической клетки, вследствие чего она становится предрасположенной к трансформации в злокачественную опухолевую клетку.
Точный ответ на вопрос, почему в одних случаях инициация происходит, а в других нет, науке до сих пор не известен. Но определенные догадки имеются. Каждую секунду в организме человека происходит деление около 23 миллионов клеток. Этот процесс осуществляется под строгим контролем, в определенных органах и в точное время. Контроль проводится комплексом молекулярных систем, механизмы функционирования которых еще не установлены. Подсчитано, что каждый ген (из примерно 50 тысяч в клетке человека) в процессе жизнедеятельности клетки подвергается спонтанным нарушениям около одного миллиона раз. Все нарушения фиксируются и устраняются системами репарации клеточного генома. В редчайших случаях восстановление нормальной структуры измененного гена может не состояться, в результате чего кодируемый белковый продукт и его свойства изменяются. Если эта аномалия имеет принципиальный характер и затрагивает ключевые гены (потенциальные онкогены), становится возможной деформация клетки. Предполагается, что за редким исключением для подобных событий недостаточно одной-двух мутаций или перестроек в геноме. Однако нарушения в геноме постепенно накапливаются и могут повлечь за собой качественные изменения в молекулярных механизмах регуляции основных клеточных процессов, что ведет к развитию опухоли.
Мы привыкли считать инициацию рака леденящим душу проклятием, от которого хотел бы застраховаться каждый здравомыслящий человек. А что если посмотреть на этот процесс с другой стороны? Представьте, что инициация канцерогенеза является не чем иным, как самой настоящей
Выходит, что заново открытая в двадцатом веке химиотерапия, как и все великие мистерии прошлого, утратила свою эзотерическую сущность, сохранив лишь пустую оболочку бессмысленных пыток жестоким «лечением». Вот почему те счастливцы, которые прошли инициацию до конца, достигнув полной ремиссии, так и не стали шаманами, управляющими сверхъестественными силами. Не будем же мы искать сверхчеловеков среди дрожащих тварей с мучными лицами, которым годами не дает спать страх рецидива? По злой иронии судьбы, большинство из них даже не подозревают о своих скрытых способностях, считая себя жалкими инвалидами. А те единицы, которым волей случая открывается истина, подобно всем великим посвященным, окутывают жизнь завесой тайны.
В то время как пыточная капельница пропускает через мертвое тело мое отвратные зелья, изъятую из тела душу возносит на вершину мирового древа гигантская птица с железными перьями и длинным хвостом; она помещает ее в яйцо, лежащее в гигантском гнезде, и высиживает до сакральной зрелости. Потом, когда душа моя вылупится из яйца и войдет в обновленное и воссоединенное тело, я воскресну, но уже не профаном, а шаманом, готовым к великому служению... Жаль только, что закономерным итогом такой инициации, скорее всего, станет переезд из гематологического отделения больницы в психоневрологическое с диагнозом «острый психоз на фоне интоксикации цитостатиками». Ну ладно, ладно, помечтать-то можно?
А потом я снова стану ждать. Места себе не буду находить. Впрочем, что-что, а место, конечно, найду. Забреду в какое-нибудь кафе и засяду там, как лось. Нет, напиваться не буду, как можно, мы же интеллигентные люди. Возьму ма-а-аленький такой графинчик с водочкой. Стоп. Что-то это мне напоминает... Дежа-вю, дежа-му, дежа-хрю... Ах да, разумеется! Как же я сразу не догадался! Интервью с вампиром- ювелиром. Ночь за столиком кафе. Страшные подозрения. Молчащий телефон. Потом, разумеется, окажется, что тревога была ложная. Первые тревоги всегда бывают ложными. Я успокоюсь, а
