меланхолия. Вот как все закончилось: не внезапным взрывом, а лишь горьким сожалением. Ты спускаешься в глубь земли, в страну мертвых. Ты едешь в Архив и уже сам являешься его частью.
Ты протираешь свой письменный стол, собираешь в картонную коробку личные вещи. Стираешь всю информацию из своего компьютера, закрываешь электронный почтовый ящик. Совершаешь прощальную прогулку по коридорам Архива. На какой из этих полок будет храниться твое личное дело? Или они постепенно разберут весь этот этаж, и все, чем ты был и что сделал, займет всего несколько килобайтов информации в компьютере? Такова твоя судьба: кодом ты был, кодом ты станешь.
Ты мочишься (всего несколько капель) в углу коридора. Уже нет смысла пользоваться своим стаканчиком из 'Макдоналдса'. Тебя снимут на камеру? Не важно.
Ты подаешь Рамиресу-Грэму заявление об уходе. Надеешься услышать от него какие-то теплые слова – возможно, он не такой уж плохой человек, и единственная его проблема в том, что пост Альберта ему не по силам? Это не его вина. Любой бы много потерял в сравнении с этим великим творцом.
Полицейские не дают тебе выйти. Один из них говорит, что получен приказ, предписывающий всему персоналу Тайной палаты оставаться в здании до следующего объявления: ситуация, которую еще в четверг ночью полностью контролировали военные, заметно ухудшилась. На главной площади – беспорядки.
Это сообщение тебя не беспокоит. Идет дождь, и лучше переждать его под крышей. Ты веришь, что власти наведут порядок. А у тебя будет время попрощаться со зданием.
Это была неторопливая прогулка; ты заходил во все залы, говоря 'прощай' этим стенам, которые помнят столько исторических событий и всех тех, кто здесь работал. Ты знал, что какая-то частичка тебя навсегда останется здесь.
Когда ты выходил из здания, на соседних улицах не было света. До освещенных улиц пришлось пройти несколько сотен метров. Фонари, мигая, словно посылали кому-то невидимому сигналы азбукой Морзе; не стоит беспокоиться – мир говорит, не переставая, и твоя задача – слушать его и стараться понять. Время от времени смысл очевиден; но чаще Вселенная посылает совершенно бредовые сигналы.
Звонит твой мобильный телефон: видеосообщение Сантаны извещает об экстренной ситуации в Тайной палате. Он просит всех, кто находится в здании, не сопротивляться сотрудникам АНБ и оказывать им всяческое содействие. Просит всех собраться в центральном зале. Ты не понимаешь, что происходит: ты ушел из здания сорок пять минут назад. Пытаешься убедить себя: ты больше там не работаешь.
Ты открываешь сообщение Рут, не замеченное раньше: она срочно хочет поговорить с тобой. Она провела прошлую ночь и весь день в полицейском участке. Только что ее освободили, она бродит по городу и придет домой поздно. Ты думаешь о том, что Флавия оставалась одна всю ночь. Только бы ничего не случилось.
Ты звонишь Рут. Бедная, как она удивится, когда узнает, что ты уходишь из дома. Когда ты предложишь пожить отдельно или даже развестись. Ты пообещал Карле что потребуешь развода. Быть может, лучше просто пожить какое-то время порознь, посмотреть, как будут складываться отношения с Карлой, а уже потом решаться на такую серьезную процедуру, как развод. Нужно признать: вас с Рут многое объединяет; годы не проходят бесследно.
Ты слышишь ее голос и понимаешь, что некоторые темы можно обсуждать только при личной встрече. Говоришь, что сожалеешь о том, что с ней случилось, и скоро придешь домой. Сообщаешь о своем увольнении из Тайной палаты; она удивлена, хочет знать подробности. Потом, потом.
– Лучше, – говоришь ты, – я попрошу тебя об одолжении. Ты сильна в истории, говорят ли тебе что- нибудь названия городов: Кауфбойрен и Розенхейм?
– В Кауфбойрене находился один из главных разведывательных центров времен Второй мировой войны. А Розенхейм… я почти уверена, что там союзники держали пленных сотрудников службы разведки, и среди них было несколько криптоаналитиков. Позже я скажу тебе точно. А что…
Ах, Рут… Это дает ответ на все вопросы. Ты удивишься… Мало-помалу ты начинаешь разбираться в биографии Альберта.
– Еще вопрос. Говорит тебе что-нибудь имя 'Уэттенхайн'?
– Произнеси по буквам.
Ты произносишь.
– Эрик Уэттенхайн, – недолго думая, говорит Рут, – с двумя 'Т'. Нацисты давали криптоаналитикам вымышленные имена и отправляли работать на американское или английское правительства. Уэттенхайн был одним из таких, причем наиболее известных: не было ни одного мало-мальски важного открытия в немецкой криптоаналитике, к которому он не приложил бы руку. Он был послан с секретной миссией в США, где и работал во время холодной войны.
Военный преступник, работающий на правительство… Американцы обычно такие прагматичные… Кто бы мог подумать?
– Ты думаешь, Альберт мог быть Уэттенхайном?
– Возраст не соответствует. Возможно, его сыном. Мог бы спросить о моем самочувствии.
Рут кладет трубку. Ты представляешь историю. Историю Альберта, молодого немецкого криптоаналитика, который работал в Кауфбойрене и после прихода союзников был задержан и отправлен в научный центр Розенхейма. Блестящий криптоаналитик, чьим учителем был человек по имени Уэттенхайн. Когда ему предложили свободу в обмен на смену личности и сотрудничество с североамериканским правительством, он согласился при условии, что молодому Альберту будет сделано аналогичное предложение. Альберт получил новое имя, сделал карьеру в ФБР во времена холодной войны, а в семидесятых был направлен в Боливию. Когда ты в последний раз приходил к нему, он намекнул тебе на свою связь с Уэттенхайном…
Слухи подтвердились. Альберт действительно был нацистом, но не беглым. Он был агентом ФБР. Возможно, в бреду он не случайно упоминал имена известных криптографов и криптоаналитиков, но всегда избегал касаться периода с 1945 по 1976 год, когда он был подпольным путем переправлен в США, а после – в Боливию. Это время его работы в ФБР. Возможно, немец Альберт, чтобы осуществить свои планы в Соединенных Штатах, во вражеской стране, должен был утаивать сведения о своей жизни до 1945 года. Сейчас же, в предсмертном бреду в его памяти всплыли годы, когда он предавал свою родину. Создание Тайной палаты в Боливии освободило его от необходимости работать в США.
Возможно, ты никогда не узнаешь правды. Но тебе достаточно знания факта великой преемственности в криптоаналитике, идущей от Уэттенхайна к Альберту, а от Альберта – к тебе.
У тротуара останавливается джип одного из твоих соседей. Он предлагает довезти тебя до дома. В машине идет разговор о том, что правительство, которое не сумело вовремя разрешить возникший конфликт, теперь потеряло контроль над ситуацией.
– Но меня беспокоят даже не забастовки, – говорит сосед. – К ним мы уже привыкли и даже не обращаем особого внимания. Знаете, что меня волнует? Вирусы в компьютерах и нападения на сайты. Такого раньше никогда не случалось, и к этой проблеме нужно отнестись более чем серьезно. Я работаю в аэропорту, и для нас атаки такого рода гораздо опасней, чем для остальных. Какой-нибудь вирус может одним махом парализовать всю нашу работу.
– Членов 'Сопротивления' – единицы, – говоришь ты, не глядя на собеседника. – Наш технологический уровень не так высок, чтобы кибертерроризм стал проблемой для страны.
Но ты не договариваешь: 'Сопротивление' уже практически парализовало работу Тайной палаты. Нападения не имеют массового характера. Однако своими сообщениями на твой электронный адрес люди из 'Сопротивления' добились того, что ты ощутил беспокойство и даже более того – почувствовал себя виновным (Рут в течение многих лет не могла этого добиться).
Ты пытался как можно рациональнее объяснить самому себе свою непогрешимость. Огромными усилиями воли ты заставлял себя поверить в нее. Но в конечном итоге не мы управляем своими мыслями, а они – нами.
– Все равно, – говорит сосед. – Судя по несогласованности действий, их действительно немного. Но правительство не делает того, что нужно бы сделать: создать специализированную организацию для
