– Нечего умничать… Средство на первый взгляд безобидное. Намешано всего понемножку. Но главный компонент – сулема. Причем количество впечатляет. Все остальное как мелкие добавки и для приятности запаха. Понимаете, что это значит?
– Лихачева втирала в кожу…
– Именно так. Причем сама. Никто не заставлял. Регулярно по утрам или вечерам. Каждый раз ртутная соль попадала в организм и постепенно накапливалась до устрашающих доз. С одного раза ничего не будет, но если втирать год, отравление неизбежно. Хотя лицо трупа пахло приятно.
Оказывается, обоняние эксперта никарагуанский табак не убил. И вообще сделал острее. Просто чудеса и фокусы.
– Какой эффект может быть от этого крема?
– Что-то вроде отбеливания. Создает приятную бледность кожи.
– Веснушки! – вспомнил Родион. И было достаточно.
Лебедев нехотя признался:
– Прыткий вы, юноша… Не зря с вами вожусь. Честно говоря, я восхищен: изящно придумано. Не то что подсунуть серную кислоту вместо желудочных капель, да.
– Пятна на скулах – серьезный изъян. С таким на конкурсе красавиц делать нечего.
– И правильно. Конопатая баба, пардон – барышня, совсем не тот конфитюр. Лично я не люблю конопатых. Хотя, говорят, шведам нравится. Извращенцы, честное слово.
– Обычные средства помогают мало?
– Lentigo очень живучие, да.
– И тут откуда ни возьмись появляется надежное средство…
На боках жестяной шайбочки не нашлось адреса магазина или эмблемы фабрики. Не было их и на крышечке. Средство искрилось жирным блеском, пахло заманчиво и вообще выглядело исключительно безобидным. Так и хочется пальчик сунуть. Даже чиновнику полиции. Что же говорить о барышнях, у которых нет железной воли, а только страсть к красоте.
– Кто мог изготовить подобное?
– Похоже на кухонное варево.
– Такое возможно в домашних условиях?
– Элементарные кастрюли и мешалки. Никаких запрещенных или строго контролируемых веществ.
– А как же сулема?
– Можно купить в магазине химических реактивов свободно. Ничего удивительного. Бывают яды куда более доступные. Дайте свежим ландышам постоять в воде, цветочки выкиньте, а жидкость подмешайте в чай – эффект обеспечен… О чем задумались, коллега? Страшно жить стало? Я вам не такое расскажу…
Действительно, Родион погрузился в легкое оцепенение, которое нападало, когда логика стремительно ломала старые цепочки и пыталась строить новые. Цепочки плохо вязались друг с другом. Были соринки, мешавшие прочности. А что вы хотите: ковать логику – это не фокусы показывать. Тут сосредоточенность нужна и аккуратность… Ну, ладно…
– Здесь не библиотека, чтобы в раздумья погружаться, – обиженно сказал Лебедев. – Небось думаете, кто следующая жертва, обещанная фокусником?
– Угроза, безусловно, существует. Опаснее влюбленного вампира.
– Поверили в россказни?
– Пока непонятно, для чего убита Лихачева таким способом, мы слепы и бредем наугад. Убийца нас опережает. Неясны его истинные цели. То есть реальные.
– Как же аромат крови? Куда уж реальнее.
Но вместо ответа Родион вдруг спросил:
– Что для женщины важнее любви?
Криминалист заурчал не хуже чайника:
– Красота ее личности! Что же еще?
– А если у красоты есть соперница?
– Даже страшно подумать, что может быть! Мои нервы не способны это вынести! – Лебедев трагически закрыл лицо холеной ладонью. – Красота убивает!
– Вы так думаете?
– Не я, вся история этому учит. Помните, как называлась искусственная мушка, которую дамы при дворе Короля-Солнце клеили себе у глаза?
– Assassine, кажется…
– Вот именно: убийца!
Ванзаров принялся суетливо вертеться, словно искал пальто со шляпой:
– Спасибо, Аполлон Григорьевич, вы очень помогли.
– Куда собрались? Хоть в себя придите!
– Некогда, забежать надо, тут поблизости… Буду держать вас в курсе…
– Уж извольте не забыть старика. И Санчо Пансу вашего не забудьте, небось уже в участке с фонарем под мышкой. Славный мальчишка. Куда приятней вас. Постойте, Орсини увидите?
– Возможно.
– Передайте вашему охотнику на вампиров от меня нижайший поклон. Вот такой… – И Лебедев показал от полу вершок с ноготком. Чем остался крайне доволен. Нет, господа, все-таки в полиции служат циничные личности.
Избрав глубоко надменную мину, швейцар гордо отвернулся, что означало: «Узнал я тебя, неприятная личность, так и быть – пропущу в этот раз, но на большее ты не рассчитывай». А больше и не требовалось. Ванзаров примерился взлететь на второй этаж, будто орел, но сил хватило на медленный подъем дохлой букашки.
Знакомый колокольчик весело проснулся. Было рано, для приличного визита – преступно рано. Но сыскная полиция порой позволяет себе шалости и вольности. А быть может, имеет тайный умысел застать врасплох. И все такое.
Дверь распахнулась сразу, будто в прихожей ожидали. В этот раз он был готов встретить белый ужас без колебаний, смело и дерзко, даже глаза опустил. Но на пороге возникла Эльвира Ивановна, одетая в то самое скромное платье. Раннему и, честно говоря, незваному гостю мило улыбнулась.
– Как приятно иметь дело с обязательным мужчиной.
– Всю ночь на дежурстве, трудился не покладая рук, – словно извиняясь за помятый вид, сообщил Родион.
– Вот и здорово, что зашли! Позавтракаете у нас. Митрич еще не успел убрать.
Кажется, радость Эльвиры Ивановны была чуть больше, чем полагается для светской вежливости. Слишком искренней она была. Хорошо, что барышня не симпатичная. Глазки не васильковые… Да и вообще в такой день – смотрин будущей жены – полагается думать о вечном, а не мельтешить с фантазиями. Все, что мог Ванзаров, – это вежливо отказаться (про еду напоминать не стоит) и спросить, не сильно ли утруждает.
– В контору собиралась, вы меня на пороге застали. Но дела подождут. Я ведь барышня, если не заметили, а все барышни страдают любопытством.
Он стал плести, что очень даже заметил, какая Эльвира Ивановна замечательная и толковая барышня, запутался и сбился. Ну, не всегда логика выручает. Тем временем его (не обращая внимания на оплошности) приятно взяли под ручку, ввели в прихожую и далее – в музей-гостиную. Где и усадили на самое удобное кресло. Как все-таки приятно, когда вот так…
Эля села напротив, излишне близко для случайного знакомого.
– Ну, доносите мне все Лизкины секреты, – сказала она очень серьезно. Короткая прическа мешала смотреть прямо в лицо: словно девушка раздета. Но Родион и с этим справился: нашел точку у нее на переносице.
– Мы установили личность барышни, убитой в вашем платье, – сказал он, стараясь не бегать глазами. – Но само платье пока вернуть не можем. Это – вещественная улика.
