– Простой вопрос: кого готов увидеть городовой, когда ждет убийцу? Он психологически ждет мужчину с мешком за спиной. Остальные выпадают из поля его внимания.
Аполлон Григорьевич нахмурился:
– Ищем женщину-карлика?
– Посмотрите, где лежит тело… – азарт овладел Родионом. – Помните, вы говорили, что у тех убитых на спине был снег. Решили, что это следы от лежания. На самом деле она проехалась по льду! Видите, откуда полоса льда начинается? Ее опустили почти в середине двора и легонько подтолкнули, как санки. Естественный уклон, теплое тело хорошо скользит по холодному льду. И приезжает аккуратно к выходу из подворотни. Поэтому голова обращена к тротуару. А платье светлое – не сильно заметно на льду. И городовой не замечает того, что происходит у него под ногами. Шума никакого. Все на виду, но никто ничего не видит.
– Ловко… – только и хватило Лебедева. – Вижу, еще что-то раскопали.
– Я знаю, почему не нашли следов крови!
Ванзаров предложил войти во двор.
– В прошлый раз ощущался аромат крови, – сказал он. – Это была не галлюцинация. Ваш чуткий нос не подвел: кровь была у вас под ногами.
Лебедев даже обиделся:
– Это уж перебор, коллега. Лично все облазил.
– Искали на снегу и льду. Кто обратит внимание на дорожки, посыпанные песком? Видите, как тщательно и густо насыпано. Видите, какой у них цвет…
– Вижу, грязные.
– Они не грязные, здесь слишком мало народу ходит. Это – кровь. Ее сливали в ведро с песком, а потом мирно разбрасывали, чтоб никто не поскользнулся. Где короб с песком на случай пожара?
– В кармане за сценой, – сказал Лебедев. И, резво нагнувшись, он зацепил горстку песка, перетер в пальцах и даже понюхал. – Ах, ты… Еще свежая… Чтоб его… Точно есть что-то. А я там все облазил. И ведь ничего не было.
– Готовились найти привычные следы на деревянном полу. А кровь просто сливали в ведро с песком. Песок хорошо влагу вбирает. Там большое ведро пожарное было?
– Выкрашено красной краской, как полагается.
– Поэтому я иглу не нашел. Она упала в ведро с песком, убийца не стал в жиже ковыряться. Не велика потеря. Где-нибудь здесь в снег вмерзла.
– Значит, барышень в кармане для декораций резали?
– Именно там. Не спрашивайте – как, еще не знаю. Наверно, так же просто и аккуратно.
– А надпись красным как объясните?
– И про надпись поймем. А не поймем – спросим у кого следует. Строго спросим.
– Это отлично, но… – криминалист замялся, что на него было совсем не похоже. – Как тело во двор вынесли? Следы от тяжести не могли исчезнуть.
– Все просто, – без тени сомнений ответил Ванзаров. – Тело еще мягкое, легко сгибается в талии. Взять его в руку, накинуть тряпку, скажем, черного шелка, а в другую ведро с песком – никто ничего не поймет. Человек идет мусор выбрасывать и дорожки песком посыпать. Вынес тело, положил на лед, отправил в подворотню и, возвращаясь, густо посыпал за собой песочком. Вот почему вы не нашли никаких следов с углублениями от переноса груза!
– Но ведь для этого нужна сильная рука…
– Кто сказал, что ее не было? – Родион загорелся торжеством. – Сейчас проверим. Санин!
На грозный зов городовой явился бегом. Привык уже подчиняться.
– Дворника во дворе видели?
– Ходил, песком посыпал…
– А после тело обнаружил?
– Так точно…
Осознав полную победу юного друга, Лебедев добавил:
– Есть шанс, что возьмем…
– В ближайший час, – Родион мучился от нетерпения (ну точно как Николя Гривцов). – Только одно не дает покоя…
– Барышню красивую жалко?
– С этим ничего не поделать… Тут другое. Понимаю, что на мои советы она плевать хотела, но для чего побежала днем в «Помпеи» в нарядном вечернем платье? Как госпожу Вонлярскую могли уговорить? Для чего Влада Ивановна безропотно пошла на смерть? Вопросы есть, но ответов простых нет. Кроме одного.
– Кто ее любовник?
– Это даже не вопрос. А вопрос вот в чем: почему на ней нет хризантемы с номером?
– И каков ответ?
– Потому что убийцу это не интересовало. Цветок с цифрой для него не играл никакой роли. Почему?
– Вы меня спрашиваете?
– Нет, логику. Простой ответ: убийца прекрасно знал ее. Впрочем, как и она его.
– Легла под нож, как на праздник, – сказал Лебедев. – Как это объяснить?
– Пока не готов… Штабс-капитан! – командный окрик получался все лучше. Того гляди, войдет в привычку.
Звержинский делал вид, что принципиально не торопится. И не собирается бегать на окрики мальчишки. Но встал перед ним довольно смирно.
– Полтора года назад вы осматривали тело господина Агапова… – Родион сделал паузу, чтобы мозги полицейского могли переключиться. – Вот и хорошо, что вспомнили… Я читал ваш протокол осмотра. Но хочу знать: в халате умершего были какие-нибудь порошки?
Штабс-капитан несколько смутился:
– Давняя история, не помню…
– Понимаю, не посмотрели в карманах. Показалось ли вам что-нибудь подозрительным, чего не отразили в протоколе?
– Все занесено. Разве температура воды…
Ванзаров строго взыскал.
– Там под ванной нагреватель английский стоял, – стал оправдываться штабс-капитан. – Видно, не рассчитал жар. Вода чуть не кипела. Такая горячая, руку обжигала…
Уверенно кивнув, Лебедев понизил голос:
– Вот и естественная причина сердечного приступа. Я же говорил…
Отдав команду закончить с телом, то есть – накрыть и отвезти в 4-й Казанский участок, Родион потребовал двух самых крепких городовых и направился к служебному входу в «Помпеи».
Распорядитель всегда должен быть на посту. Даже когда нет зрителей. Театр непредсказуем, что угодно может произойти. Циркин так удачно спускался по лестнице, что наткнулся на отряд полиции. Во главе шел знакомый ему господин. Вид его не предвещал ничего хорошего. Затрепетав, Циркин изъявил восторг от такой приятной встречи и спросил, чем может быть полезен. Ему приказали подать света, сколько можно, в хранилище декораций.
Циркин исчез. Но когда Ванзаров вошел за кулисы, четверо служителей уже сияли полными подсвечниками. И Циркин с ними. Первым делом Лебедев отправился к пожарному ящику. Ведро наполнено песком. Стоило его вывернуть, как на стенках открылись буроватые подтеки – остались с прошлого раза. На дне сыро поблескивала черная жижица.
– Поздравляю, коллега! – Лебедев искренне радовался за юного друга. – Теперь бы понять, почему никто не видел убийства.
Родион осмотрелся. Казалось, декораций стало меньше.
– Господин Орсини кое-что вывез… – очень вовремя дал пояснения Циркин. – Сегодня у него
