Зигзаг

начистоту, лады? Все наши подозрения. У вас какие-то подозрения есть.

Она посмотрела Картеру в глаза и различила во тьме дикий блеск его зрачков. Она слышала дыхание, но только свое, словно Картер, затаив дух, ждал ее слов.

— Скажите прямо, — предложил он. — Вы думаете, что… это… эта тварь… не погибла…

— Погибла. — Элиса перевела взгляд на облака и на черную стену моря. — Зигзаг был двойником Виктора, а Виктор умер. В этом я уверена.

— Тогда в чем дело?

Она набрала в грудь воздух и закрыла глаза. В конце концов тебе нужно кому-нибудь об этом рассказать.

— Я не знаю, что могло… произойти, — жалобно произнесла она.

— Произойти? С чем?

— Со всем. — Усилием воли она сдержала слезы.

— Я не понимаю.

— Зигзаг расширил площадь своей струны времени до невероятных пределов: он захватил остров, море, небо… Я не знаю, не повлияло ли это взаимодействие с прошлым на настоящее… Часы не работают, мы отрезаны от мира… Мы не можем знать, не изменилось ли что-то там, снаружи, понимаете?

— Погодите-ка… — Картер заерзал на месте и придвинулся к ней поближе. — Вы хотите сказать, что мы находимся в другом мире или другой эпохе… что-то в этом роде? — Элиса не ответила. Глаза ее были зажмурены. — Господи, да воспользуйтесь же здравым смыслом. Посмотрите на меня. Разве я изменился? Я не старее и не моложе, чем был раньше. Неужели этого недостаточно?

На какой-то миг тишина, повисшая между ними, стала похожа на тьму — она наполнила собой все: каждый выступ, каждую впадину, она прилила к их лицам.

— Я физик, — произнесла тогда Элиса. — Я знаю только законы физики. Вселенная основана на них, а не на нашей интуиции или здравом смысле… Мой здравый смысл и интуиция говорят мне, что… я на Нью- Нельсоне, в 2015 году, рядом с вами, и что с момента нападения Зигзага прошло всего тринадцать- четырнадцать часов. Но проблема в том, что… — Она помедлила и набрала в грудь воздух. — Если все изменилось, законы физики тоже могли измениться. Так что я не знаю, какие законы действуют сейчас. Но мне нужно это знать, потому что только в них правда.

После долгой паузы до нее как бы издалека донесся голос Картера:

— Вы что, думаете, что то, что нас окружает… нереально? Думаете, что я тоже нереален, что с минуты на минуту я исчезну, что я ваш сон?

Элиса не ответила. Она не знала, что сказать. Вдруг бывший солдат встал с места и исчез за углом здания. Вскоре он вернулся и, ни слова не говоря, швырнул на песок какой-то предмет. Она посмотрела на него — часы со стрелками.

— Они остановились, — сказал Картер. — Это часы вашего приятеля, я вспомнил, как он говорил, что они механические… Но они тоже остановились в десять часов и одну минуту. Может, от удара, когда он упал на пол… Блин… — Он приблизился к Элисе и яростно зашептал ей на ухо: — Как вам еще доказать?.. Как вам доказать, что я реален, барышня? Мне приходит на ум пара вариантов, которые… пожалуй, подтвердят это, не оставив места для сомнений… А? А?

И тут она услышала нечто такое, что заставило ее окаменеть.

Плач.

Она неподвижно слушала, как плачет Картер. Присутствовать при этом было ужасно. Ей подумалось, что ему это тоже должно казаться ужасным. Он отдавался на волю слезам, точно это был какой-то спиртной напиток, бутылка, которую он хотел опорожнить до конца. Она увидела, как он удаляется по песку: плотная фигура, очерченная белыми линиями, тонкими мазками лунного света.

— Я вас ненавижу… — выговорил Картер в промежутке между слезами. Внезапно он принялся кричать: — Я всех вас ненавижу, ученые долбанутые! Я хочу жить! Дайте мне спокойно пожить!

Провожая Картера взглядом, Элиса наконец смежила веки и погрузилась в сон, как в обморок.

Разбудивший ее шум доносился от калитки: она увидела, как Картер направляется к пляжу, неся какой-то груз. Уже рассвело, было попрохладнее, но она была укрыта походным одеялом. Похоже, бывший солдат хотел продемонстрировать ей свою заботу, и, вспомнив про его ночной плач, Элиса почему-то почувствовала угрызения совести.

Она откинула одеяло и встала, но чуть не закричала, когда боль в бедре сообщила ей, что тоже проснулась вместе с ней и собиралась сопровождать ее столько, сколько это будет нужно. Она не знала, в каком состоянии находится ее рана, — наверняка оно хуже, чем раньше. Так или иначе, она не хотела об этом знать. Внезапное головокружение вынудило ее опереться на стену. Она чувствовала жестокий, безудержный голод.

В тусклом свете начинающегося дня она побрела к корпусам. Солнце представляло собой компактную точку на горизонте, и самые плотные облака сдвинулись к югу, обнажив с каждой минутой все более голубеющее небо. Но, судя по всему, было еще очень рано.

В корпусе некоторые рюкзаки были открыты. Судя по всему, Картер тоже проголодался. Она нашла печенье и шоколад и проглотила их с настоящей жадностью. Потом нашла воду во фляге. Удовлетворив свои насущные потребности, она, прихрамывая, пошла на пляж.

Море было спокойным и гладким. В солнечном свете его спина блестела разными полосами голубого. На фоне этой бескрайней декорации, как муравей, трудился Картер. Он устроил два костра и собирался разжечь третий. Все они были расположены в один ряд вдоль берега. Элиса подошла и посмотрела, как он работает.

— Простите меня за эту ночь, — наконец, не глядя на нее, сказал он, сосредоточенно продолжая работу.

— Забудем об этом, — ответила Элиса. — Спасибо за одеяло. Что вы делаете?

— Просто принимаю меры предосторожности. Я думаю, они знают, где мы, но дополнительная помощь никогда не повредит, так ведь? Вы не могли бы встать передо мной? Из-за этого ветра очень трудно зажечь спичку…

— Они должны были бы уже быть здесь, — произнесла она, всматриваясь в голубизну на грани видимости.

— Это зависит от многих обстоятельств. Но я уверен, что они появятся.

Ветки загорелись. Картер с минуту смотрел на них, потом встал и присоединился к ней на берегу.

Элиса как загипнотизированная смотрела на море, на бесконечное действие механизма набегающей и уходящей волны, за которой остается драгоценная гроздь пены, накрываемой следующей волной. Она вспомнила то окаменевшее во времени море со стеклянными гранями и снежной колючей проволокой и содрогнулась от ужаса и отвращения. Мелькнула мысль: а что бы подумал Картер, увидев что-то подобное?

— Вы все еще думаете, что все это ваш сон? — спросил Картер. Он развернул плитку шоколада и откусывал от нее большие куски. Остатки шоколада виднелись на его бороде и усах. — Да ладно, думайте что хотите. Я не ученый, но знаю, что мы в 2015 году и что сегодня понедельник, шестнадцатое марта, и что за нами скоро приедут… Вы со своей светлой головой можете думать что хотите. Я говорю вам то, что я знаю.

Элиса не отводила взгляд от пустынного горизонта. В памяти ее всплыли слова одного из ее университетских преподавателей физики: «Только наука обладает знанием, только она выносит свой вердикт. Без нее мы бы и дальше думали, что Солнце вращается вокруг нас, а Земля стоит неподвижно».

— Хотите поспорим? — предложил Картер. — Я уверен, что выиграю. В вас говорит разум, а во мне — сердце. До сих пор мы доверяли первому из них, и вы сами видите, в какую кашу он нас втянул… — Он качнул головой в сторону корпусов. — Вы уже убедились в том, на что способен ваш замечательный разум.