Только так родится чистая поэзия,Как мерцающая в никуда,Нет, не путеводная, нет, не полезная,Но блаженно-нежная звезда.Все равно ведь – и другой поэзиейБольше ничего не изменить,И тупое обрывает лезвиеНежную, страдающую нить.Канзас, 1963* * *Выдумываешь утешения,И кажется при свете месяца,Что началось преображение,Что все сейчас, сейчас изменится –Не станет логики и алгебры(О, беспричинное сияние!),Не станет этой вечной каторгиГлухих законов мироздания –И мир, свободный от инерции,От тяжести, от тяготения,Войдет в блаженное бессмертие,В сияние, во вдохновение…Разыгрывается воображение.Мюнхен, 1962* * *Беспамятство мира, наплыв забытья и забвенья,Бессонница сердца, скажи, почему нам не спится?Но Данте вернулся из вечного царства молчанья,И пела Орфею, негромко, нездешняя птица.Уже затихала невнятная музыка ночи,Уже уходила с печальной земли Персефона.Я знаю, что нет Персефоны – и нет Беатриче,И нет Эвридики – и призрачных стен Илиона.Не все ли равно, помечтаем о чем-нибудь странном,О чём-то бессмысленном и навсегда невозможном –Под музыку сфер, в побледневшем сиянии лунном,Беспечно, бездумно, в молчанье уже не тревожном.Зальцбург, 1962* * *Тот белый – горный – пенистый ручей(Как будто снег лежал в ложбине),И дерево в цвету еще белей –Как облако на светлой сини.Я слушал облака, я слушал, как вдалиСинели, пенясь, водопады.Мне облака забыться помоглиДалекой музыкой прохлады.Парма, 1961* * *Прости мне те лунные, снежные, синие горы,Прости мне рассвет над осенним безветренным Римом.Прости мне тех мраморных нимф, благосклонных к любимым,И эти гобои, и флейты, и эти повторы.Прости мне глоток ледяной золотистого чаюИ несколько роз, опаленных сияющим зноем,Немного халвы, лепесток, загнивающий с краю, –Прости мне все это, я знаю, что я недостоин.Копенгаген, 1961* * *Одним забавы, другим заботы. Затем забвенье.Да, жисть-жестянка, да, жисть-копейка, судьба-индейка.Да, холод-голод. Не радость старость. (И ночь, и осень.)