О, смерть в розовато-сиреневых ярких чулкахИ яркие синие туфли — и точность их шага,За желтой изнанкой плащей – золоченый рукав.И вот уже кончено, бедный, — последняя шпага.Так жалко упал на пятнистую охру земли.Как лилии, стрелы росли из кровавого бока.За хвост привязали и стремительно поволокли –Поспешно, позорно, — позорно, поспешно, жестоко.А впрочем, к чему красноречие? Двадцать минутТобой занимались, тебе оказали внимание.Зачем обижаться? Другие и хуже умрут.А я – поживу. До последнего, брат, издыхания.* * *Была вечеринка в аду. И с бутылочкой ромаСклонялся Иуда к чертенку с лицом херувима.И Каин скучал подле черной диавольской кухни.«Святому Георгию» пели драконы «Эй, ухнем»,И демоны выли «Те Деум» средь гама и дыма.И серые тени змеились у лодки Харона,И теням туманным показывал фокусы Хронос,И чья-то душа, разжиревшая черная такса,В зеркальной стене отражаясь, прилипла к паркету.И мы танцевали на темных волнах Флегетона,И черный оркестр погружался в мерцание Стикса,Огромные люстры летели в застывшую Лету.Все, кажется, ждали Христа. Нет, конечно, не ждали.* * *Акакий Акакиевич,шинель – «тово»!Петрович покачиваетседой головой.Во граде Петровомчерный утюг.Петрович, Петрович,шинель – тю-тю!Навек тю-тю, навсегда тю-тю!О, если бы чудо – я чуда хочу!Ворона покаркивает.Могила. Снег.Акакий Акакиевич,шинель — шут с ней!Не стоит искать, тосковать, бунтовать:в обитель небесную мчится кровать.В сиянье и славу, в парчу и виссонАкакий Акакиевич облачен.А если и нет — и тогда не беда:над ним лебеда, под ним вода.«Энергия — в материю!» Всё физика, да.Копил, копил, сукно купил. Конец, господа.
ЭЛЕГОИДИЛЛИИ
* * *Ветер воспоминаний тревожит увядшие письма,на острове воспоминаний шумят сухие деревья.Призракам, старым, не спится в небесной гостинице ночи.Там забытое имя ложится на снег синеватою тенью,и тени веток сложились в неясную надпись. Я не знаюязыка загробного мира. Я видел в Британском Музеечерную египетскую птицу. Вот она – сидит неподвижно.Желтый глаз, как маленькая луна. Она более птица,чем все птицы на свете.Вечером на Гаваях я проходил между сучьев