Собрание сочинений: В 2 т. Т.1: Стихотворения

окаменелого леса. Было безлюдно, мне захотелось
услышать хотя бы тик-тик моих часов. Но они
остановились из уважения к вечности. Нет,
я не намекаю на сердце, я говорю
о тишине бессонницы, увядших письмах.
Если зажечь их, в камине будут оранжевые бабочки,
лазоревые бабочки, синие бабочки, черные бабочки,
тени забытого имени, маленькие саламандры.

* * *

Не кажется ли тебе,
что после смерти
мы будем жить
где-то на окраине Альдебарана
или в столице
Страны Семи Измерений?

Истлеет Вселенная,
а мы будем жить
где-то недалеко от Вселенной,
гуляя, как ни в чем не бывало,
по светлому берегу Вечности.

И когда Смерть
в платье из розовой антиматерии,
скучая от безделья,
подойдет к нам опять,
мы скажем: — Прелестное платье!
Где вы купили его?

* * *

Motifs decoratifs, et non but de l'Histoire.

Jules Laforgue

Декоративные мотивы, а не смысл истории.

Жюль Лафорг

Черная птица на черном и снежном суку —
иероглиф печали.
Черный репейник в снегу —
идиограмма зимы.

Тени, твоя и моя, на белом сугробе —
граффити молчанья.

Треплются черные ветки кустов и деревьев.
Как беспокойна
китайская каллиграфия зимнего сада
и как беспредметна —
абстракция света и снега.

* * *

«Мимоза вянет от мороза».
Но нет мороза. Ледоход.
Ночь, водянистая медуза,
В дождливой мозглости плывет.

И, маленькая марсианка,
Душа в земное бытие
Глядит, и мокнет перепонка
На ручке бледненькой ее.

Не плачь, душа! Гляди сквозь пальцы
(Их целых семь, как лед они)
На смутно-сумрачные улицы,
На тускло-мутные огни.

Не лучшая метаморфоза?
А в прошлой жизни разве – рай?
О муза, не кончай рассказа!
Напомни мне! Не улетай!

Не выходи за марсианина!
С ним не дели любовь и — кров.
Звучи, мимоза, Мнемозина,
Как музыка других миров.

* * *