Дезирэ всхлипнула, однако тут же взяла себя в руки. Дедушка всегда учил ее, что плачут только слабовольные слюнтяи, а ей придется найти в себе силы, чтобы жить дальше.
Неужели весь этот кошмар ей не приснился? Она поверила Наполеону, который утверждал, что Испания завоевана. А оказалось, что партизаны настолько в себе уверены, что осмелились напасть на французский патруль.
Как она их ненавидит!
Однако слепая ярость ей не поможет, наконец, опомнилась она. Надо хорошенько подумать.
В дверь постучали. Жена хозяина гостиницы принесла кофе.
— Дон Рафаэль приказал принести вам это, — медленно, словно разговаривая с глупым ребенком, сказала она. — А потом просит вас спуститься к нему в малую гостиную. — Женщина зажгла свечи, налила в чашку кофе и удалилась.
Дезирэ выпила кофе и почувствовала себя лучше. Надо было попросить горячей воды, чтобы умыться, подумала она, но объясняться с хозяйкой было слишком утомительно. Она плеснула себе в лицо холодной водой, оставшейся в кувшине после утреннего умывания, и расчесала волосы. На переодевание уже не было времени. Она и так заставила Рафаэля слишком долго ждать.
Он стоял перед старинной картиной, висевшей над камином. Рафаэль резко обернулся. Он был так погружен в свои мысли, глядя невидящим взором на нарисованных на картине святых и ангелов, что не слышал шагов Дезирэ. — Добрый вечер, мадемуазель.
Она была очень бледна, а припухшие веки свидетельствовали о том, что она плакала.
— Добрый вечер, сеньор.
Она заметила, что он переоделся в ту самую поношенную кожаную куртку, которая была на нем в день их знакомства.
— Надеюсь, вы чувствуете себя немного лучше, — вежливо, но сдержанно осведомился он.
Дезирэ была рада этой сдержанности. Если бы он начал ей сочувствовать, она бы не выдержала.
— Простите, что задержала вас. Я не хотела… Он прервал ее жестом. Он знал, что не уедет из Бургоса, не удостоверившись, что она успокоилась.
— Вы уже подумали, как будете добираться домой? Я могу организовать охрану, если только вы согласитесь побыть здесь до моего возвращения. Приглашение моей тетушки, разумеется, остается в силе.
— Я не поеду домой, — возразила Дезирэ. Она вдруг поняла, что именно ей следует делать. Рафаэль посмотрел на нее в недоумении. — Я поеду в Мадрид.
— Господи! Да в своем ли вы уме?
— Я не понимаю, почему вы против?
— Зачем вам ехать в Мадрид?
— Затем, что я хочу узнать, как все случилось и что сделано, чтобы убийцы моего брата были наказаны.
Рафаэль чертыхнулся про себя, но понял, что ему не удастся ее отговорить. Он только спросил, есть ли у нее в Мадриде знакомые, у которых она могла бы остановиться.
— У Этьена есть… была квартира на улице Клавель. Думаю, никто не станет возражать, если я поселюсь там. В противном случае, — она с вызовом глянула на Рафаэля, — я обращусь к королю Жозефу. Я уверена, что он меня поддержит.
Ну конечно! Рафаэль нахмурился. Вчера он узнал из разговоров офицеров гарнизона, что полковник Этьен Фонтэн пользовался особой благосклонностью самого Наполеона. Так что у его сестры не будет недостатка в покровителях. Она может обратиться к начальнику гарнизона с просьбой предоставить ей вооруженную охрану до самого Мадрида.
— Даже если это и так, я считаю, что вам не следует оставаться в Испании.
Она понимала его беспокойство, но уже приняла решение.
— Мой долг добиться того, чтобы убийцы Этьена понесли наказание.
— Вы ничего не добьетесь. — Рафаэль говорил нарочито грубо, в надежде, что она образумится. — Партизаны прячутся в горах. Они знают каждый камень, каждый кустик и легко уходят от преследования. Послушайтесь моего совета и отправляйтесь домой.
— Нет!
Они долго молча смотрели друг на друга, а потом Дезирэ присела в глубоком реверансе и сказала:
— Прощайте, сеньор Веласко. Благодарю вас за доброту. Я постараюсь не забывать упоминать ваше имя в своих молитвах.
— Ступайте с богом! — Подавив безумное желание прижать ее к себе, он протянул руку. Но Дезирэ отшатнулась. — Вы не хотите пожать мне на прощание руку?
— Тот, кто убил моего брата, был испанцем!
— Вы ненавидите меня за то, что я испанец? — Рафаэль усмехнулся: по иронии судьбы, они поменялись ролями!
— Да, оказывается, и у меня есть предрассудки.
Рафаэль лишь проводил ее долгим взглядом.
Дом на улице Клавель оказался небольшим. Он был выкрашен в белый цвет, на двери висел начищенный до блеска медный молоток, а входная дверь вела в уютный холл с мраморным полом.
— Мне войти с вами, мадемуазель Фонтэн? — спросил месье Дюбек, один из секретарей короля Жозефа, посланный сопровождать ее в Мадрид.
— Благодарю вас, месье Дюбек, но я предпочла бы остаться одна.
— Как пожелаете, мадемуазель. Нанятые мною слуги уже приступили к работе. Надеюсь, они вам понравятся.
— Я в этом уверена, месье. — Дезирэ старалась быть вежливой, но ей не терпелось остаться одной.
Пообещав вернуться на днях, чтобы сопроводить ее во дворец, Дюбек поцеловал ей руку и удалился.
Дом напомнил ей маленький домик тети Каролины в Портсмуте — их первое с матерью убежище после бегства из Франции. Каролина, старшая сестра отца, встретила их приветливо. Она даже промолчала, когда Этьен вошел в ее маленькую гостиную прямо в заляпанных грязью башмаках, испачкав ковры.
Все здесь будет напоминать ей об Этьене, но что толку предаваться воспоминаниям.
Стиснув зубы, Дезирэ вошла в дом. Слуги, предупрежденные о приезде госпожи, встретили ее в холле.
Отдав распоряжение заняться ее багажом, она пошла осматривать дом. По сравнению с роскошными дворцами испанской знати он, вероятно, напоминал кукольный домик, но все в нем сверкало чистотой.
Обстановка была дорогая и, на вкус Дезирэ, слишком вычурная. Вряд ли и Этьену нравилась вся эта позолота и лепнина, но он выбрал этот дом, потому что он был удобно расположен: на пути из гарнизона в королевский дворец.
На втором этаже находились спальни. Дезирэ выбрала небольшую комнату, выходившую окнами в сад.
— Приготовить вам ванну, сеньорита, после того, как я разложу ваши вещи? — спросила ее горничная Росита.
— Да, хорошо бы, спасибо.
Возвратившись в гостиную, Дезирэ увидела, что для нее уже приготовлены закуски и лимонад.
Дружелюбие Роситы показалось Дезирэ хорошим знаком. Девушка явно знала свое дело, впрочем, как и двое других слуг. Дом содержался в чистоте и порядке, а судя по вкуснейшему бисквиту, повариха умела отлично печь.
Если бы только она могла не думать о Рафаэле де Веласко! Она кляла себя за слабость. Она не позволит своему глупому сердцу страдать из-за какого-то испанца!
Сейчас она примет ванну, переоденется и начнет новую жизнь.
И первым делом займется поисками убийц Этьена.
— Росита, ты знаешь какую-нибудь хорошую портниху?
