– Это правильно, – сказал Лелик и тут же получил от Оксаны подзатыльник.
Мы сидели до закрытия и болтали о всякой ерунде: о том, как правильно готовить плов, о ценах на бензин, о преимуществах электротранспорта, о вступительных экзаменах, о фильмах с Джеки Чаном, о Гражданской Войне, о закатах в Крыму, и о том, как там красиво, о пенициллине, о сиамских кошках, о ситуации в Ираке, о футбольном межсезонье, о порносайтах в Интернете, о миграции птиц и урожае на картошку. Я здорово напился. Опьянел, как восьмиклассница на дискотеке.
Когда уже совсем стемнело и кафе закрывалось, Лелик вызвал мне такси. Я стоял на набережной, пошатывался и курил. Таксист сигналил, грозил повысить таксу за простой. Но я не торопился садиться в машину. Мне было хорошо здесь на набережной.
Я еще раз затянулся напоследок и подумал о том, что в первый раз в жизни встретил свой День Рождения так, как хотел.
U. Трансляция
На пороге школы меня встретила директриса. На ней был бронежилет и противогаз, но узнал я ее сразу, потому что она как всегда, завидев меня, закричала:
– Опять курил на перемене, подонок!
– Мне бы в бомбоубежище и лыжи сдать…
– Ты почему опоздал, Растрепин!?
– Будильник не зазвонил, а еще я ходил в аптеку за лекарством для бабушки, – соврал я.
– Быстро на урок, двоечник!!! – опять закричала директриса.
– Я уже окончил школу, и даже институт закончил, – робко возразил я.
– Это ты тогда закончил. А сейчас нужно еще учиться, потом сдать экзамены, написать курсовую и тогда, может быть, если бросишь курить, тебя пустят в бомбоубежище…
Я зашагал школьным коридором, но и здесь все успело измениться, и я ничего не узнавал. Появились переходы, двери, лестницы, туннели. Я брел, как ищущая сыр крыса, в стеклянном лабиринте. Наконец, я отыскал трансформаторную будку, вошел туда и очутился в школьной столовой.
Здесь, в тусклом свете, почти на километр тянулись и терялись вдали ряды бильярдных, ломберных, разделочных, операционных, торговых, выставочных столов. На них, как туши животных, громоздилось снятое зимнее платье. За столами сидело много-много людей – все те, с кем я когда-то учился: в школе, в институте, в секции настольного тенниса, в кружке авиапланеристов; было даже несколько человек из моего детского сада и из киевского бизнес-тренинга, но я давно уже успел забыть, как зовут большинство из них.
Когда я появился, все на меня вежливо зашипели – я ведь опоздал. Я сел за парту, за самую обыкновенную, какую только мог найти. Тем временем впереди появился лектор – Мария Кюри, и я отчетливо вспомнил, что это именно она, а не директриса, на самом деле преподавала нам химию в школе. Вместо кафедры стояла барная стойка. Вместо черной доски белела простыня.
– Тема сегодняшней лекции, – сказала Мария Кюри, – «Как выжить в условиях ядерной зимы».
Все вокруг начали что-то записывать. Я порылся в многочисленных карманах своего пальто, но ничего не обнаружил.
– Одолжите карандаш, пожалуйста, – обратился я ко всем.
Кто-то протянул мне губную помаду, и писать помадой оказалось очень удобно. Буквы сами появлялись в тетради без малейшего усилия с моей стороны.
– Конспектируем план лекции:
1. Бог – телетрансляция.
2. Люди – телевизоры.
3. Судьба – дистанционный пульт.
4. Жизнь – телепередача.
5. Смерть – обрыв кабеля.
– Есть вопросы? – спросила Мария Кюри.
Я поднял руку – вопросов у меня накопилось много…
IV. Змей
В потоке горячей летней пыли кавалькадой неслись мотыльки троллейбусных талонов. Дети придерживали руками панамы. Собака бассет на натянутом поводке с парящими ушами лаяла вслед ветру.
Пряча глаза за стеклами темных очков, я шел от остановки к дому с пакетом из супермаркета. Банки и бутылки рельефной мускулатурой выступали сквозь полиэтилен. Я боялся, что ручки пакета могут не совладать с гравитацией и оборваться.
На остановке женщина-реализатор торговала с лотка газетами, журналами и календарями. Опасаясь ветра, она грудью прижимала полиграфию к лотку. Я хотел было купить у нее календарь для кухни. Но на календарях в ассортименте встречались только фотографии Безрукова, «Фабрики Звезд» и Дэвида Бэкхема, поэтому делать приобретение я постеснялся…
…На скамейке рядом с моим домом сидела слепая старуха – соседка с первого этажа. Ее седые волосы под действием циклона развевались, как сорная трава. Глаза смотрели внутрь – их белки давно сварились в котле прожитых лет.
– Добрый день, – сказал я старухе, присаживаясь рядом, – не возражаете, я закурю?
