симпатичная девушка лет восемнадцати.
– Привет, – сказала она, подсаживаясь, – Я тебя помню, ты ведь отсюда – из нашего двора. У тебя была собака, такая рыжая и красивая – колли. Кстати, как она?
– Привет, – сказал я. – Если тебя интересует собака, то она умерла – отравилась химикатами.
– Прости, – девушка, сочувствующе сжала мою руку – так скорбно, словно вся моя семья погибла в авиакатастрофе.
– Ничего. Пустяки. Это ведь было семь лег назад… Я тебя хочу чем-нибудь угостить, – после траурной паузы добавил я.
Девушка согласилась. Я купил коньяк. Мартини покупать не захотел. Есть у меня суеверие, что все девушки, пьющие мартини, – динамщицы.
Мы стали выпивать, говорить о всяких пустяках. Она рассказала о своем техникуме, я о своей работе. Когда она стала хмелеть, то неожиданно принялась хныкать:
– Ты меня на самом деле не помнишь. А только хочешь использовать, как и все.
Она была права. Я ее действительно хотел использовать, как и все. Я ее действительно не помнил. Да и как я ее мог помнить, если когда я оканчивал школу, у нее еще не началась менструация? Нужно было что-то придумать.
– Я тебя помню. Честно, помню. Хочешь, докажу?
– Да.
– У тебя было красное платье. Ты в нем выглядела очень нарядной, и я еще тогда заметил, что из тебя вырастет красавица.
Она обрадовалась:
– Неужели ты действительно помнишь меня и мое красное платье!?
Я улыбнулся. Невелика хитрость. У каждой девочки в детстве, наверняка, найдется красное платье, но моя старая/ новая знакомая об этом сейчас, конечно, не задумывалась. Ее глаза светились, как велосипедные катафоты. Любой девушке приятно узнать, что она еще в детстве нравилась старшим мальчикам…
…Короче говоря, после того, как мы допили бутылку коньяка, то трахнулись в подъезде соседнего с «Лоцманом» дома. С друзьями детства такое иногда случается…
XXII. Счастье
Руки болели, и в моих мышцах продолжались какие-то биохимические процессы. Я тащил три клеенчатые сумки. В них содержались эмалированные кастрюли, концентрированная еда и шерстяные пледы. Сумки были не очень тяжелые, но громоздкие и транспортировать их по проселку было неудобно. Аня шла впереди, несла на плече ридикюль и сложенный тент подмышкой. Еще дальше бежал спаниель Кид. Спаниель то и дело останавливался, сетуя на нашу медлительность, лаял, и в погоне за мотыльком бросался в сторону зеленого и сочного луга. Уши спаниеля взмахивали в такт порхающим крыльям его жертвы. Он, собака, вообще ничего не нес – никчемное, бесполезное животное.
Солнце еще не успело вскарабкаться высоко и редкие тени тополей делили проселок на аккуратные и параллельные отрезки. Жара только выползала из-за горизонта, но я уже начинал потеть. Отчаянно, больше смерти, хотелось курить. Но я знал, что мои сигареты безнадежно погребены на дне сумки под пакетами супов быстрого приготовления.
–
– Что ты там, Растрепин, бурчишь? – спросила Аня. – Устал?
– Нет, не устал. Наслаждаюсь единением с природой. Мечтаю получить второе высшее образование и тоже стать экологом.
Наконец мы поравнялись с индюшиной фермой. Длинная одноэтажная постройка из кирпича в утреннем свете казалась розовой. За забором вальяжно, как туристы на набережной Ялты, гуляли тучные мясистые птицы. Их яйца в супермаркете стоят столько, что можно предположить: в каждом из них по «киндер-сюрпризу».
Из ворот фермы выехал грузовик, и Аня его остановила, когда он с нами поравнялся.
– Молодежь, я в поселок. Базы отдыха в другой стороне, – сказал водитель.
На вид ему было лет сорок. С верхней губы у него свисали опереточные казацкие усы. На нем плотно сидели адидасовские треники и футболка туринского «Ювентуса» с надписью «Del Piero» на спине.
– А нам и нужно в поселок, – сказала Аня.
– Ну тогда залезайте.
Мы погрузились в машину. Я поставил между ног сумки. Аня держала Кида. В кабине висела вырезанная из журнала фотография покойного Аиртона Сенны, и это меня настораживало.
– Открыли сезон охоты на уток, – радостно сообщил водитель. – Вы к охотникам?
– Нет, – ответил я, – но знал бы – захватил бы базуку.
– Остряк, – засмеялся водитель. – А собачка-то у вас охотничья!
– Из нее такой же охотник, как из меня брахман арийский.
– А ты, смотрю, парень веселый, что Буратино, – откликнулся водитель, – тебя бы в передачу «Аншлаг». Такие языкатые девчатам нравятся. Да, красавица? – водитель фамильярно подмигнул Ане.
Аня растерянно улыбнулась. А я так и не понял, издевается водитель надо мной или действительно
